Монстр в ее постели

– А я хочу на Мальдивы, – совершенно серьезно отвечает врач. – Не все желания в этой жизни сбываются. Что вы как маленький, Вадим Егорович? Сказали нельзя выходить – значит, нельзя. Иначе штраф, за каждое нарушение – пять тысяч. Любой каприз за ваши деньги, но информирую, что систематические нарушения влекут за собой уголовную ответственность. Согласитесь, обидно заработать статью на ровном месте?

– Вы даже не представляете, как.

– Вот и замечательно. Я вам оставлю номер, пишите мне в WatsApp, пожалуйста. Если есть возможность, последите за девушкой. Будет задыхаться – вызывайте скорую, температурить дольше трех-пяти дней, пишите мне. И сами не рискуйте, помимо модных болезней ходят и обычные орви, берегите себя. Побольше витаминов, овощей, фруктов. Никому не говорите, что я посоветовала, но глинтвейн отлично прогревает. Разумеется, это касается здоровых взрослых, больным – никакого алкоголя!

– Фрукты, овощи, – бурчу я, – где я их найду, если выходить нельзя? Жрать я что должен?

– Закажете доставку. Если уж совсем немощные и малообеспеченные, я передам ваш адрес в соцслужбу. Передать?

– Не надо, – стиснув зубы, отвечаю. – Справимся.

Врач улыбается:

– И я так думаю. Да вы не волнуйтесь так. У девушки обычный грипп, придет отрицательный тест – и будете свободны. Всего доброго.

Я долго сижу на кухне, не зная, то ли расхохотаться, то ли психануть и побить все чашки. Карантин? КАРАНТИН?! Твою же мать!

– Последите за девушкой… будет задыхаться… конечно, будет, я ж ее придушу!

– Не ругайте Дашу, – слышу я голос мальчишки. – Это я вызвал врача. Она меня уже отругала. Честно, Даша не знала! Вы сильно злитесь?

– Сильно, – говорю я. – Теперь мы как минимум на пять дней здесь заперты. Ты пропустишь школу, останешься неучем и всю жизнь проведешь за кассой в «Пятерочке», твоя Даша забудет, как пилить ногти, а я…

Я, к счастью, провел самую важную встречу. Подготовить документы и согласовать проект с Пашкой можно дистанционно. В пятидневном карантине, если вдуматься, нет ничего катастрофического. Но если нас закроют на пару недель… я тогда точно убью одну маленькую белобрысую девицу.

– Простите, – опускает голову ребенок, – я не знал, что такие правила. Я испугался, потому что Даша тяжело дышала и кашляла.

Ого. Может, я недооценил ее температуру?

– Чего там с ней? Тащи рецепт. Надо добыть лекарства и придумать, чего бы пожрать.

Удивительно, до чего дошел прогресс: оказывается, вылазка огородами в шляпе и с накладными усами до аптеки отменяется, все лекарства Богдановой выдали. Ничего особенного в диагнозе нет, обычная простуда.

– Прямо хреново? – спрашиваю мальчишку.

Он пожимает плечами. Его страх можно пощупать, настолько он сильный и реальный. Я даже не могу толком беситься, потому что сложно упрекать за не поддающиеся контролю эмоции. Возможно, я даже могу понять его страх, в детстве я пару раз испытывал нечто похожее. Ты слишком маленький, чтобы помочь и понятия не имеешь, что происходит, а единственному близкому плохо и кажется, что нечто жуткое уже тянется к тебе из темноты. Даже если по факту не происходит ровным счетом ничего особенного.

– Ладно, не рыдай только. Все норм. Отсидим срок, здоровее будем. Прогуляешь школу, соберешь корабль.

– А можно вас попросить?

– Ну.

Надо бы пожрать. В холодильнике была курица, ее можно запечь. Но это сегодня, а потом без доставки не обойтись. Можно попросить Пашку, но как же не хочется грузить его проблемами именно в тот момент, когда он должен начинать работу!

– Даша спит на раскладушке. Ей неудобно, и врач сказала, что это плохо для легких. Может, вы пустите ее на диван? А я отдам вам свою кровать. Я помещаюсь на раскладушку, правда! И люблю на ней спать!

Меня передергивает от мысли остаться в той комнате на ночь.

– Боюсь, малой, я на твоей кровати не помещусь.

Поднимаюсь, направляясь в маленькую спальню, и с трудом делаю шаг за порог. Хорошо, что Богдановы сделали минимальную перестановку, не так тошно. Сама Даша свернулась клубочком под пледом на видавшей виды хлипкой раскладушке. Когда я захожу, она с трудом открывает глаза и кашляет, хотя заметно, что сил на это у нее немного.

– Сильный ход, – хмыкаю я. – Заболеть, чтобы не выполнять свою часть сделки – умно. Но вот посадить меня на карантин явно повод для компенсации. Идем, обсудим дальнейшее сотрудничество.

Наклонившись, я подхватываю ее на руки. Плед падает на пол, и Богданова вздрагивает от холода. Она ужасно горячая. Глаза покрасневшие, больные. Я ловлю себя на том, как вслушиваюсь в ее дыхание, пытаясь уловить тяжесть или хрипы. Но кашель поверхностный и сухой, ничего страшного на первый взгляд с ней не происходит.

– Положи меня на место… – у нее заплетается язык.

– Хочешь заразить ребенка?

– Я…

Безотказный аргумент.

– Нет, но… а…

– А я болел этой гадостью в тюрьме. А если это не та гадость, то зараза к заразе не липнет.

Когда я кладу ее на диван, эта ненормальная пытается встать.

– Надо покормить Ваню.