Монстр в ее постели

Я силой укладываю ее обратно и даже размышляю, как бы так привязать. С нее станется бежать проверять уроки или смотреть, вытерла ли деточка сопельки на ночь.

– Там есть еда. От ужина бутербродами он не сдохнет.

У нее заканчиваются силы. Богданова опускается на подушку и всхлипывает.

– Не обижай его, пожалуйста. Он не знал, что так получится. Испугался. Я еще ни разу не болела.

Поддавшись порыву, я протягиваю руку и вытираю слезы с горячих щек. Даша кажется совсем крошечной, намного худее и слабее, чем должна быть девушка ее возраста.

– Нас определенно ждут интересные пять дней, ромашка.

Глава девятая

Даша

Удивительно, я все еще жива, Исаев не придушил меня на месте за свалившийся из ниоткуда карантин. Когда я услышала от врача правила, то взмолилась, чтобы Вадим не успел вернуться. Во мне поселилась робкая надежда, что он уедет, если узнает, что у нас предписание об изоляции. Но он вернулся в самый неподходящий момент и… тоже попал.

Я как будто в бреду.

Мне так плохо, что я слабо помню приход врача и то, как Ванька его вызвал. И сейчас прикосновения руки Исаева к горячей коже кажутся бредом. Он же не может всерьез меня касаться. Он сейчас меня ненавидит, из-за меня ему минимум пять дней сидеть в квартире безвылазно.

Понятия не имею, как и на что мы будем жить и что есть, сил думать об этом просто нет.

Я вообще могу думать о Ване. Как же он испугался! Это самый главный страх: если со мной что-то случится, и Ваньке придется остаться одному. Аппендицит, пневмония, травма – хоть что-то, требующее госпитализации, и наша жизнь рухнет. Бедному моему Ванюшке пришлось самому вызывать врача и искать таблетки, потому что я почти отключилась от температуры.

– Что ты рыдаешь?

Исаев смотрит на градусник и делает такое забавное выражение лица – как будто вместо шкалящих цифр там написано неприличное слово. А я даже не понимаю, что плачу. Кажется, слезы высыхают прежде, чем успевают пролиться.

– Я обещала Ваньке после первой учебной недели сходить в кино. Он никогда не пробовал попкорн. И я сказала, что мы сходим в первые же выходные.

Я бы и так не смогла отвести его, у меня нет денег, но почему-то это кажется не такой трагедией, как болезнь и карантин.

– Думаю, он не в обиде. Вместо двух унылых выходных у него целая неделя. Тридцать девять. Что тебе выписали от температуры?

Я с трудом фокусирую на Исаеве взгляд.

– Ты что, серьезно? Ты собираешься давать мне таблеточки и мерить температуру?

– А что тебя удивляет? Ты мне должна секс, я хочу его получить. Секс с горячей девушкой – это, знаешь ли, фигуральное выражение. Если я хочу тебя трахнуть, придется сначала привести в порядок. Вот эти? Фу, че за печень хренбарийской утки, еще с бубном попляши. Ритуальный танец майя, отгоняющий бациллы.

– Вон те, оранжевые, – вздыхаю я. – Надо покормить Ваню.

– Твой Ваня – не инвалид. Он прекрасно умеет шариться по холодильнику и находить там еду.

– Там нет готовой еды. Он не сможет, он обожжется.

– Вот ты яжмать, ромашка. Он ребенок, а не дебил. Или все-таки дебил?

Я возмущенно открываю рот, чтобы послать Исаева куда подальше, но в этот момент он ловко засовывает мне в рот здоровенную таблетку. Ничего не остается, как запить ее водой, а после ругаться уже как-то странно. Но капать на мозг я не планирую заканчивать.

– Там курица, ее нужно запечь.

– Отстань, чокнутая мамаша. Я не кухарка.

– Тебе же тоже надо что-то есть. Запеки курицу, дай Ване две ножки, а остальное возьми себе.

– Ой, какая ты добрая. И что же мне помешает взять всю курицу себе и забить на твоего пиздюка?

– Ты же не монстр.

– Да ладно. Спроси у моей соседки, она тебе расскажет иное. Может, ты ее знаешь? Блондинка, зануда и наседка.

– Пожалуйста, – тихо говорю я, опускаясь на подушку.

Все силы уходят на то, чтобы расправиться с таблеткой. Может, когда она подействует, я смогу встать и приготовить сама?

– Ладно, введем прогрессивную шкалу оплаты услуг. Я тебе курицу, а ты прибавляешь к своему эротическому долгу единицу… гм… услуг.

– Ты серьезно?

– Вполне. А ты считаешь, я должен возиться с твоим мелким за бесплатно? Нет, милая, услуги няньки не входят в стандартный пакет. Так я записываю тебе плюс должок?

– Записывай, что хочешь, – устало говорю я. – Только покорми Ваню.

– Неплохо, неплохо. Заключение в хрущевке начинает меня бесить чуточку меньше.

– А если я сдохну? С кого будешь требовать долги?

Я не собираюсь этого говорить, слова сами срываются с губ и неожиданно сильно пугают. Исаев отвечает на удивление серьезно:

– Не бойся. Такие, как ты, не умирают от простуды в то время, как ребенок один… на кухне гремит кастрюлями, твою мать, что он там делает? Иван!

Исаев поднимается, а я растерянно смотрю ему вслед, на миг даже забыв о слабости.

Такие, как я – это какие?

Я уже забыла, что такое болеть, так давно не падала с температурой. Таблетка действует не больше часа, а потом меня снова накрывает жаром. Удается поспать несколько часов, а когда я просыпаюсь, на придвинутом к дивану стуле стоит бульонница с ароматным и еще горячим куриным супом.

– У нас с твоим подопечным вышел скандал, – слышу я.