Монстр в ее постели

– Я хочу работать.

Я вздыхаю.

– Если кто-то узнает…

– О чем? Ты вышел из тени. Ты снова работаешь.

– И там болтают. О том, что я сидел, что убийца. Но они не могут мне навредить, плевать на их мнение и сплетни. Но подумай вот о чем. Твоя учительница вызвала опеку всего лишь когда мелкий забыл в школу еду. Что сделают клиентки, когда узнают обо мне?

– Они не узнают…

– Ты не сможешь это гарантировать. Мои вещи в квартире. Я могу уходить днем, но нет гарантии, что не понадобится вернуться. У меня нет офиса.

– Наверное, ты прав. Я хочу снять кабинет. Но не знаю, с чего начать.

– Давай подумаем об этом завтра. Пока тебе нет нужды думать о деньгах.

«Пока» – ключевое слово, о котором я пытаюсь не думать. Однажды я уйду. Как только смогу заработать достаточно денег, чтобы не занимать чужую квартиру, я уйду, и больше я не готов забрать кого-то с собой. Мне хватило той пародии на семью, в которой я жил. Больше никаких отношений.

Даша тоже это понимает. Интересно, она будет хоть немного грустить о днях, когда мы сидели на карантине и смотрели дурацкие фильмы, питаясь едой из доставок?

– Мы не можем жить за твой счет.

– Считай, что я плачу за аренду.

Остаток дороги мы проводим молча, думая о своем. Мне хочется думать о работе, а получается только об ощущении касания к бархатистой разгоряченной коже.

Глава тринадцатая

Даша

Брат Вадима сказал чистую правду.

Если бы я была лучше, чем он подумал, я бы не переспала с Вадимом прежде, чем рассказала ему о встрече с Артемом. Когда он узнает, то убьет меня. Или уйдет, и я даже не знаю, что пугает больше. Я ведь не могла влюбиться в человека, нагло вломившегося в мой дом, лишившего меня работы? Отсидевшего за убийство? Не могла?

Я вздрагиваю, когда чувствую прикосновение к коленке.

– Приехали. Ты заснула.

– Прости. Устала.

– Я старался, – усмехается Вадим.

– Ну и самомнение у тебя.

– В мужчине все должно быть пропорционально. Идем, там вон мелочь уже в окно смотрит, караулит.

Я действительно вижу в окне Ванькин силуэт, и заставляю себя стряхнуть сонливость. Мне совсем не хочется выходить из теплой машины на холодную слякотную улицу. Волшебный снегопад закончился, оставив после себя промозглую осеннюю ночь.

– Как дела? – сияет довольный Ванька, когда мы заходим. – Как свидание?

– Ваня!

Вот уж кто отлично провел время: брат объелся всякой ерунды, наигрался в приставку и жаждет внимания. А я, кажется, едва стою на ногах, и дело не только в обрушившемся на меня новом опыте. Но и в том, что я не выходила ни на какие мероприятия несколько лет, и теперь чувствую себя котом-интровертом, мечтающим забиться под диван.

– А расскажи! А много было людей? А были танцы? А что там было? А…

Поток вопросов обрывает Вадим:

– Так. Ты взрослый?

Ванька настороженно кивает.

– Ответственный?

– Да…

– Ничего не натворил, не сломал?

– Нет!

– Тогда вот. Это тебе, разоряй, развлекайся.

Исаев отдает ему пакеты, прихваченные со встреч, предварительно вытащив бутылку и сыр.

– Но в комнате. Посмотришь – и спать. Тебя никто проверять и контролировать не будет, Даша устала. Но раз ответственный, значит, не будешь врать. Понял?

Ванька с важным видом кивает, а я не могу удержаться от улыбки. Вадиму определенно стоит когда-нибудь подумать о детях. Он умеет с ними разговаривать.

И я благодарна за то, что мне сейчас не нужно общаться с братом, рассказывать о форуме, рассматривать пакеты с блокнотами, кружками и брендированным шоколадом. Можно спокойно принять душ, смыть косметику, переодеться в чистую пижаму и… зависнуть в коридоре, понятия не имея, куда я должна идти спать.

К брату, на свою раскладушку, или…

– Ты идешь? – Голова Вадима высовывается из-за двери.

– Я… я думала пойти спать к Ване.

Вопрос сбивает с толку:

– Зачем?

– А… в смысле?

– Зачем к Ване? Что ты там надеешься наспать?

– Ну…

– Вот и я не знаю. Захвати с кухни два бокала, я забыл. Ты голодная? Можем заказать.

– Нет. Я так много всего продегустировала, что не буду есть целую неделю.

– Не преувеличивай свои возможности. Тащи бокалы.

Это проще. Я пытаюсь убедить себя, что не лицемерю, радостно бросаясь в постель Вадима, а просто не обладаю возможностью выбрать. И плевать, что выбирать ой как не хочется.

– Ты в порядке? – спрашивает Исаев, внимательно наблюдая, как я разливаю вино. – Твоим унынием можно заправлять оливье без колбасы и горошка.

– Да. Устала.

– Иди-ка сюда. Давай, давай, брось бутылку и садись.

В комнате темно. Горит только светильник над диваном, но его едва ли хватает на пару метров. За окном мечутся неясные тени деревьев. Накрапывает по козырьку дождь. Из смежной комнаты не доносится ни звука, Ванька, кажется, и правда спит. Спина и ноги ноют от усталости, когда я сажусь. Кажется, в ступни впились тысячи иголок. Не представляю, как девушки ходят на каблуках целыми днями, кажется, это дикая пытка.

– А давай ты еще раз посадишь нас на карантин, – задумчиво говорит Вадим.