Монстр в ее постели

Он толкает меня на подушки, и я с удовольствием подчиняюсь, впрочем, даже не волнуясь от того, что он очень близко. Кажется, я отключусь, едва коснусь подушки, но нет. Я отключаюсь тогда, когда горячие ладони начинают массировать мои ноги. Слегка болезненно, но безумно приятно.

– Вот так всегда, – сквозь пелену сонливости пробился голос Вадима, – стараешься, выпендриваешься, а кончает она от массажа.

Я пытаюсь что-то возразить, но получается бессвязная ерунда.

– Да спи уже.

И я с облегчением заворачиваюсь в одеяло, оставляя снаружи только ноги. Ну потому что очень приятно. И еще потому что не хочу засыпать одна.

– А это как называется?

Ванька пальцем лезет в пустую миску, где на стенках еще остался крем, и с задумчивым видом слизывает его.

– Крем-чиз. Ваня, пожалуйста, не мешай, а то я что-нибудь уроню.

– Вкусно. Никогда не пробовал.

Да, в последнее время в холодильнике появилось многое из того, что он не пробовал, и это слегка пугает. В нижнем ящике помидоры, огурцы и авокадо. В верхнем – клубника, голубика и малина. И в десерте у нас крем-чиз, а не взбитый с сахаром белок.

– А ты крем внутрь положишь?

– Да.

– А ягоды?

– И ягоды.

– А зачем ты перемолола печенье?

– Ваня! Ешь, пожалуйста, тебе еще делать уроки.

– А то-о-орт?

– Торт постоит до вечера. Сядем праздновать, достанем, поставим свечку, задуешь, потом поедим. Ты мне что обещал? Сначала уроки.

– Хорошо.

Брат утыкается в тарелку с супом и старательно чавкает. Но тишина длится недолго.

– А Вадим приедет?

– Не знаю. Он не звонил.

– А мне говорил, что приедет.

– Он работает.

– Его уже две недели нет!

– Вань! Ну что ты как маленький? Вадим в командировке. Он же не твоя личная нянька. Скажи спасибо, что он разрешил тебе играть в приставку.

– А ты соскучилась? Соскучилась, да? Ну, скажи!

– Ваня! Иди-ка ты за уроки, раз наелся! Не отвлекай меня от торта. Давай-давай, не хмурься, ты обещал. Я тебе обещала торт, свечку и праздник, а ты мне – уроки сразу после школы. Все, вперед за рабочее место. Через десять минут приду, проверю, что ты там делаешь. И не вздумай включить приставку!

Я так занята бисквитом, который надо ровно разрезать, что не вижу, слушается Ванька или нет, но слышу его торопливые шаги и какую-то возню в спальне. Надо признать: с появлением в нашей жизни Исаева, с одной стороны, у Вани произошел скачок и в речи и в общем развитии, а с другой прорезался характер. Возможно, я держала его в слишком строгих рамках, боясь, что любая ошибка обернется для нас катастрофой.

Вадим научил его, что можно есть вкусное перед ужином, играть в приставку до утра, прогуливать школу, если на улице сильный дождь и очень хочется поспать подольше. Теперь мне стыдно, потому что кажется, что своими страхами и ограничениями я лишила брата детства. И еще я немного злюсь, потому что пока я пытаюсь быть строгим опекуном, Вадим становится другом! Вадим – это про веселье, а Даша – про школу, уборку и прочую ерунду.

И еще страшно. Если Исаев вдруг исчезнет, а однажды он все равно это сделает, Ваня получит первый жизненный урок. Даже если я тысячу раз скажу брату «не привязывайся, он живет с нами временно», он все равно пропустит это мимо ушей. И мне, если честно, немного хочется уметь так же.

– Не хочешь ответить на вопрос? – вдруг слышу я.

От неожиданности взвизгиваю, подскакиваю и чуть не роняю тарелку с бисквитом.

– Черт! Надо было отобрать у тебя ключи! Как ты так тихо вошел?! Испугал!

– Так что там с вопросом? Соскучилась?

Он делает несколько шагов ко мне, и я инстинктивно отступаю, врезаясь поясницей в столешницу. К запахам сладкого примешивается аромат его духов, цитрусовый, свежий. Я чувствую странную неловкость от близости Исаева, как будто не я занималась с ним сексом в машине, и потом, утром, и перед его отъездом. Как будто за несколько недель командировки мы снова вернулись к тому, с чего начали.

Хотя нет, начали мы совсем не с того.

Он тянется за поцелуем, но я ловко уворачиваюсь, даже не знаю, зачем. Удостовериться, что Ванька в комнате и нас не услышал?

– Вот как? И что это значит? Я что, не заслуживаю приветственного поцелуя?

– Нет!

– Это почему?

– Ну… – Я судорожно пытаюсь что-то придумать.

– Понял. Ты не выпила кофе, поэтому взъерошенная, как ежик. И готова обменять поцелуй на чашку приличного капучино?

– Ну-у-у… возможно. Как командировка?

– Прекрасно. Плюс еще один контракт. Думаю, кое-кто, не будем называть имя Артема Егоровича, от злости сожрал собственный галстук. Ну а ты? Что тут готовишь?

– Торт. Называется «Мамин любимый цветок». Выглядит как опрокинутый горшок с цветком. Печенье – земля, листья – мята, цветок – клубника. Внутри бисквит, крем-чиз и конфитюр. Для формы пришлось купить настоящий горшок. Оказывается, шоколад надо темперировать. Маялась три дня. Но Ваньке понравится. И то, что ты приехал, ему тоже понравится.

Точно так же, как несколько минут назад брат, Исаев лезет пальцем в миску и пробует крем.

– Тебе тоже налить супа?

– Ага, еще посади делать уроки. Нет, спасибо, я съел в самолете черствый сэндвич и на этом мои страдания во имя питания – все. Подожду торт.

– Ты как маленький.