Монстр в ее постели

И дело даже не в том, что благодаря отсутствию аренды нам с Ванькой намного легче, что у него впервые в жизни есть две зимние куртки, и строгая сестра больше не ругает, когда он с одноклассниками играет в снежки. И не в том, что я буквально влюблена в светлый офис с огромным окном.

Все дело в том, что эта гребаная аренда – единственная ниточка к нему. Она словно связывает нас, вопреки месяцам тишины, вопреки всем ошибкам и обидам. Я бы многое отдала, чтобы без сожалений ее, эту ниточку, перерезать, но не могу.

И каждый раз, засыпая на диване, привычно пододвигаюсь к самой стенке. А потом задаю себе вопрос: уж не влюбилась ли я в монстра?

Нет. Не влюбилась. Влюбилась в комфорт, который давали его деньги, влюбилась в чувство защищенности, которое возникало, когда он был дома. Влюбилась в свободу: Ваньку было с кем оставить, чтобы побыть одной. Не влюбилась я в него.

Совсем не скучаю.

– Я соскучился по Вадиму, – вздыхает Ванька, уныло ковыряя макароны.

Молчу. Что на это скажешь?

– Да-а-аш…

– Что?

– Давай ему напишем.

– Ваня, нет.

– Почему?!

– Потому что у Вадима своя жизнь. Он жил у нас временно, а теперь заработал денег и снял свое жилье. Так бывает: незнакомые люди временно живут вместе, а затем разъезжаются. Это нормально. Не нужно мешать Вадиму работать.

Брат тяжело вздыхает. Я думала, Ванька забудет его быстрее. Уже почти конец декабря, а он все еще вспоминает Исаева. Может, стоит убрать с его глаз хотя бы корабль? Но я даже подумать об этом боюсь.

– Ты тоже скучаешь.

– Нет.

– Да!

– Ваня, ешь!

– Я знаю! Ты плачешь, я слышал!

– Я смотрела грустный фильм.

– Нет, ты плакала, потому что скучаешь!

– Ваня!

Я бью ладонью по столу, и Ванька испуганно вздрагивает, а мне становится стыдно при виде грустно опустившего голову брата. Я рассеянно глажу его по макушке, чувствуя, как почти готова разреветься.

Скучаю. Влюбилась.

Идиотка.

– Ванюш… Вадим очень нам помог, но у него своя жизнь. Работа, планы, командировки. Он не должен заниматься нами, не должен нас содержать, понимаешь? Мы ведь ему не родственники. Просто случайные знакомые, которые ему помогли. И посмотри, как он нам помог в ответ. Подарил тебе приставку, планшет, помог мне со студией. Он был не обязан, но помог. Нельзя требовать большего.

– Просто позвони…

– Давай ты тридцать первого декабря напишешь ему сообщение, ладно? Поздравишь с Новым Годом, пожелаешь счастья. Хорошо?

Ванька равнодушно пожимает плечами. Если бы он знал, сколько раз я об этом думала. Сколько раз порывалась позвонить. И почти позвонила, лишь нечеловеческим усилием заставив себя нажать «отбой» и удалить его номер из контактов. Раньше я думала, годы одиночества и опеки над братом начисто лишили меня гордости, я пережила столько периодов безденежья, столько раз унижалась ради банальной еды, что ничто не способно напугать меня, но нет – отказ Исаева или, что еще хуже, игнор стал частым гостем-кошмаром.

Однажды все пройдет. Однажды станет легче. И, возможно, я смогу объявить клиентам, что студия переезжает, отправить Вадиму теплое письмо с благодарностью за поддержку и рассказать, что Ваня наконец-то официально живет со мной.

Однажды.

Я вздрагиваю от резкого стука в дверь, а Ванька радостно подскакивает.

– Это он! Это Вадим!

– Тише ты!

Сердце бьется слишком быстро. И воздуха не хватает.

– Это Вадим, Даш! Я знаю! Открывай быстрее! Надо было нарядить елку! Как думаешь, Вадим захочет наряжать елку?! Даша!

Я вытираю руки и, пока иду к коридору, судорожно пытаюсь поправить прическу. Но толку от моих усилий мало. Кого он увидит? Растрепанную, с покрасневшими глазами (все-таки плакала, Ванька прав), уставшую Дашу? Уж явно не ту симпатичную девушку, за которой наблюдал с горящими глазами в баре.

«Да сделай же ты вид, что тебе плевать!», – в приступе паники подумала я.

Но рука, когда я взялась за замок, дрожала не скрывая волнения.

Я не верю в рождественское чудо, но если оно привело к моей двери Вадима…

– Здравствуй, Дарья. А где Иван? Ваня! Почему не встречаешь маму?!.

Я теряю одновременно способность двигаться, говорить и, кажется, даже дышать. Если сейчас кто-то скажет, что это лишь дурной сон, я не задумываясь поверю, потому что только в кошмаре вместо Вадима на пороге может стоять… мама.

– Что ты здесь делаешь…

Голос словно принадлежит не мне.

Я столько раз представляла, как она вернется. Прокручивала в голове этот момент, придумывая, что скажу, как поведу себя. Искала самые острые шпильки, потому что до сих пор никто, кроме мамы, не вызывал у меня такую злость и обиду.

Она оттесняет меня с дороги, по-хозяйски проходя в большую комнату и бросает чемодан прямо на диван.

– Ужасные пробки! Перед Новым Годом все сходят с ума. Добиралась из аэропорта час. Ваня! Дарья, где Иван?

– Зачем ты приехала?

Она останавливается и смотрит на меня со снисходительностью во взгляде.

– Вот так ты встречаешь мать? Дарья, сделай мне кофе, пожалуйста, и позови Ивана. У меня не так много времени, послезавтра мы вылетаем обратно в Москву.

– Мы? Ты что, не одна?