Читаем Монстры полностью

Кормление, конечно же, процесс вполне насильственный, даже и в том случае, когда он вроде бы добровольно попускается. А уж кормление нашими вещами, отнюдь не из книги о вкусной и здоровой пище, вряд ли предполагает добровольность, тем более уж какое-либо желание, тягу, страсть и соблазн. Нет, такими вещами кормят насильно в будущее осмысленное понимание необходимости и полезности, сверхполезности, трансполезности подобного.

* * *

Кормление молодых гусей запонками детей дикого Запада

* * *

Кормление нашего Высокоженоподобия обрывками заусениц с черного тибетского ногтя

* * *

Кормление вишенкой главной устрицы Александрийского театра

* * *

Кормление Николая, по прозвищу Кузанский, свернутыми шкурками самооборачивающихся сущностей

* * *

Кормление германского дракона из ладоней неродившихся еврейских умилений

* * *

Кормление посреди брода идеалами внутренней подшивки и ужасом сингулярности

* * *

Кормление передержанными бычками с внутренней усмешкой

* * *

Кормление через катетер с целью уверования в добавочную стоимость

Кормление голым эфиром способом уста в уста на седьмой день после осмысленной смерти

* * *

Кормление красного коня всполохами и содроганиями из Лейденской банки

* * *

Кормление, кормление, кормление до состояния возникновения неуставных отношений с запредельным

* * *

Отправление на кормление по частям, по мере их разложения

* * *

Жидкое кормление насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия запредельного

* * *

Жидкое кормление провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление запонками детей дикого Запада эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление запонками детей дикого Запада и заусенцами с черного тибетского ногтя эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление вишенкой и запонками детей дикого Запада и заусенцами с черного тибетского ногтя эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление вишенкой, запонками детей дикого Запада и заусенцами с черного тибетского ногтя эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и Николая, по прозвищу Кузанский, и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление из ладоней неродившихся еврейских умилений вишенкой, запонками детей дикого Запада и заусенцами с черного тибетского ногтя эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и Николая, по прозвищу Кузанский, и тамошних особенностей восприятия трансцендентного

* * *

Жидкое кормление из ладоней неродившихся еврейских умилений вишенкой, запонками детей дикого Запада и заусенцами с черного тибетского ногтя эманационным способом на пути в Дамаск провиденциальных насекомых в виду Багдада и Николая, по прозвищу Кузанский, и тамошних особенностей восприятия трансцендентного и ужаса сингулярности

* * *

Жидкое кормление с внутренней усмешкой уста в уста через катетер из ладоней неродившихся еврейских умилений вишенкой, заусенцами с черного тибетского ногтя и запонками детей дикого Запада эманационным способом на пути в Дамаск из Москвы провиденциальных насекомых и красного коня в виду Багдада и Николая по прозвищу Кузанский, и тамошних особенностей восприятия трансцендентного и ужаса сингулярности до состояния возникновения неуставных отношений с запредельным, окончательно обернувшимся на себя

Каббалистические штудии

1997

Предуведомление

Описываемые здесь вещи весьма обычны, просто редко рассматриваемы под этим углом зрения.

* * *

Один человек как-то умер, но не понял, или не придал тому значения и продолжал свое нехитрое, видимо, не очень сложное дело

* * *

Другой человек умер и сразу понял это, но продолжал свое дело, которое он расценивал как очень важное и должное к продолжению

* * *

Третий человек уже и вправду умер, и это его задержало на некоторое время, что чуть было не послужило причиной полного отказа от действий

* * *

Четвертый человек умер уже очень давно, так что за постоянной работой и неотложными заботами это вообще как-то выпало из его памяти

* * *

Пятый человек все знал заранее и, когда умер, нисколько тому не удивился, но спокойно продолжал начатое дело

* * *

Шестой, седьмой и восьмой умерли вместе, так что смогли подсказать друг другу в нужный момент, как поступать, чтобы это не отразилось пагубным образом на их полезном и необходимом занятии

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия