Монстры

Отправились в домоуправление. Там долго препирались с толстой, неприветливой очкастой теткой. Официальной работницей конторы.

– Слесаря ушли на объект.

– А когда вернутся?

– Кто ж их знает. Наверное, не вернутся. Ждите до завтра, когда они с утра заявятся. – И добавила с садистическим удовольствием: – Если заявятся. А то пропадут на неделю. Хоть самой по объектам бегай. Алкоголики проклятые.

– Может, поискать их?

– Ищи, ищи. Они с часу дня как пьяные вусмерть, – усмехнулась женщина. – Впрочем, нетрудно было бы догадаться об этом и самим – местные все-таки жители. Данной страны и данной эпохи. Вызывайте аварийку. Да они тоже уже все пьяные как сволочи.

– Так что же делать? – возбужденно, даже несколько перевозбужденно продолжала настаивать Марта.

– А вы там прописаны? – ответно полюбопытствовала начальница и взглянула на Рената.

– Естественно. А это мой сокурсник, – благоразумно умолчала Марта о квартирантском статусе Рената. Тогда подобное не поощрялось. Женщина была какой-никакой, пусть и самый низовой, но представитель власти.

– Знаем мы таких сокурсников, – понимающе усмехнулась женщина. – Вот у него и переночуйте. – Потом тут же поправилась: – Пусть он и откроет дверь. Сокурсник. – И отвернулась.

Они вернулись к злополучной двери. Около получаса безрезультатно поковырявшись с замком, решили просто выломать его. Шум на высокой и гулкой лестнице стоял страшенный. Где-то на верхнем этаже со скрипом приотворилась дверь, и старушка, похожая на их собственную грузинскую – такая же тихая, опрятная и странно подглядывающая, глянула в широкий лестничный пролет. Тут же затворила дверь на старый скрежещущий засов. Видимо, огромный, непомерной величины, особенно для ее сухой, почти обезьяньей лапки. Марта и Ренат замерли с задранными вверх лестничного проема головами. Затем снова прогрохотал засов. И снова показалась старушечья головка:

– Это капитальный ремонт? А когда у меня ремонтировать будете? Ванна течет, сил нету.

– Это не ремонт! – прокричал вверх Ренат.

– Все обещают, обещают. Как нелюди живем, – и снова раздался шум захлопываемой щеколды.

Ренат несколько раз с разбегу плотным своим телом ударялся в высокую, толстую, деревянную, сложно профилированную дверь и пружинисто отскакивал назад, чуть не сшибая с ног стоявшую сзади него Марту. В нем проявилось что-то кошачье-ящеровидное – в изогнутом, откинутом назад корпусе и стремительном выпрямлении при столкновении с обороняющейся дверью. Дверь при этом темнела до угольного состояния и отбрасывала его назад. Он отскакивал мячиком и снова бросался на нее. Марта смеялась, прямо перегибалась пополам. Говорила, что по телевизору видела таких же вот варанов с острова Коммоду. Он странный и серьезный оборачивался на нее. Она его не узнавала. Замирала. Он опять с яростью обрушивался на дверь. И опять пружинисто отскакивал. За множеством попыток даже могло показаться, что он оставался стоять на месте, а какой-то странный, отделявшийся от него крутой и упругий сгусток энергии бьется в дверь, расплющиваясь, почти растекаясь по всей ее поверхности, затекая в щели и, возможно, несколькими каплями проникая внутрь. Затем, снова собираясь в шаровидную форму, отскакивал. Принимал форму и телесный облик Рената. И начинал все сызнова.

Ничего не получалось. Догадались сходить к знакомому алкоголику в соседнем подъезде. Тот, к счастью, по причине вчерашнего (впрочем, почти постоянного и не отменяемого ни на день) перепоя прогуливал работу и вышел к ним припухший, вонючий, ничего не понимающий. Просипел:

– Чего тебе?

– Да дверь захлопнулась. Дай топор или чего-нибудь там.

Он вынес топор. Замешкался, передавая, и глухо спросил:

– Опохмелиться есть?

– Кажется, в холодильнике что-то осталось. Надо вот только открыть, – ответил Ренат.

– Ну открывай, открывай.

Вернулись. Ренат выломал-таки замок. Хохоча, усталые, они опустились прямо на пол рядом с дверью, уже не имея силы войти внутрь. Потом поднялись и медленно прошли в квартиру.

– Никуда я уже не еду, – она взглянула на часы. Впрочем, она это делала беспрерывно, почти с маниакальностью некоего тика и во все время их возни с неподдающейся дверью. Положила сумку на стол, поглядела в зеркало, в который раз уже поправила волосы. – Кофе будем? – уже совсем другим, изменившимся и повеселевшим голосом спросила Марта.

– Будем. И много. – Они опять прыснули от смеха. – Я только схожу топор отдам. Да, где-то была ополовиненная бутылка?

Ренат сбегал к обрадованному и сполна, почти по-царски отблагодаренному алкоголику. Тот оживился:

– Заходи, если чего.

Ренат вернулся веселый, упругий и довольный. Марта решительно ходила из комнаты на кухню, проделывая немалый путь по длиннющему коридору, вспыхивая белым пятном на фоне яркого солнечного окна в глубине коридора. Ренат стоял, прислонившись к притолоке, и следил за ней.