Монстры

– Уж известно, какие. Кстати, и жилплощадь увеличится и за счет кухни тоже. – Интонация Рената была почти лирическая. – Расходы значительно уменьшатся. Ведь на питание, особенно у больших семей, уходит почти половина бюджета. Новый тип энергетической подпитки, думаю, будет гораздо дешевле и доступнее. Да и время лишнее появится. Человек в день, положим, четыре раза по 5 минут в туалете проводит, как минимум. Значит – 20 минут. В год – 7 300, или 122 часа. Пять суток. Если принять среднюю продолжительность человеческой жизни в 70 лет, то, выходит, человек тратит на испражнения и мочеиспускание не меньше 350 суток. То есть почти год из своей недолгой жизни. Ужас! Если примерная численность человечества на сегодня четыре миллиарда, то в сумме оно тратит четыре миллиарда человеко-лет на это дело. А если посчитать, сколько потеряно за всю историю человечества, – сумасшедшая цифра! А время за едой! А за приготовлением! Господи! Думается, не меньше чем треть всей человеческой жизни. Уж не говорю о проводящих за столом часы и часы, вроде тебя, – собеседник сделал эдакий извинительный жест. – Беру среднее – завтрак, обед, ужин, мелкие перекусоны. Выходит часа два в день, не меньше! В три раза больше, чем в туалете. И соответственно человек, даже не особенно сосредотачивающийся на процессе приема пищи, все равно тратит примерно 1100 суток. А человечество – 12 миллиардов человеко-лет. И в сумме со временем испражнения – 16 миллиардов человеко-лет. А?

– Грандиозно. Если эти цифры представить на Генеральной Ассамблее ООН, так все бросят заниматься иными бессмысленными делами, кроме нашего. А нас с тобой в главные эксперты возьмут, – мечтательно протянул он.

Ренат усмехнулся, провел по волосам и обернулся на окно. Там было все спокойно.

– А как перекомпануется вся система распределения свободного времени.

– Да, грандиозная картина. Поносы и запоры отпадут. Язвы, непроходимости, болезни прямой кишки, печени, почек, желчного пузыря. А эти бессмысленно-ужасные булемия и анорексия. Господи! Ведь огромное количество заболеваний связано с этим делом. Отпадет целая отрасль медицины и связанные с ней учреждения – анализы там, рентген, операционные и пр. Врачей можно пустить на усиление прочих областей. Естественно, возникнет другое. Однако это не наша проблема. Это мы можем не принимать во внимание, да и просто предусмотреть невозможно. Хотя, конечно, забыли – многие получают образование в сортирах. Книжки только там и читают. Что же, придется пожертвовать этим гедонистическим, образовательным и культурно-просветительским фактором. Ни один прогресс не происходит без невосполнимых утрат, – закончил он вполне даже и серьезно.

– Отравления, самоотравления и способы убийства, с ними связанные, тоже исчезнут.

– И костью не подавишься. Чем другим и подавишься, а костью – нет. Никому в голову не придет бессмысленно обгладывать или запихивать ее себе в горло, – с энтузиазмом продолжал собеседник. – Ну, только если совсем маленьким и бессознательным детям. Да и то, где они ее возьмут?

– И в очереди за продуктами и в туалеты стоять не надо. – Они уже почти кричали в лицо друг другу.

– И деньги сохранятся. Столько денег! Можно почти и не работать уже.

– И туалетная бумага не нужна будет. Да ведь, по нашей дикости, и многие газеты в тираже упадут.

– И пердеть никто не будет. А то в вагонах метро такая вонь! Особенно летом. – Приятель болезненно поморщился.

– Экий ты чувствительный. Правда, шуточки и анекдоты про это исчезнут. Признаем – неприятная, даже трагическая сторона прогресса. Но потери, как мы уже сказали и мужественно приняли, практически неизбежны.

– Все это может показаться абсолютно невозможным. Но представь себе, Ренат, еще до двадцатых годов лошадь была почти незаменимым элементом человеческого существования и деятельности. В начале двадцатого века численность связанного с ней в быту и работе населения доходила до 99 %. А кто сейчас тебе назовет, что такое чересседельник, или как там? Я и сам толком не знаю, что это такое. Вроде из упряжи что-то. Теперь лошадь только в зоопарке и увидишь. Да для дорогостоящих развлечений. Может, и какая-то пища сохранится тоже в качестве подобного же недешевого экзотического развлечения каких-нибудь поп-звезд. С экрана они будут эдак глубокомысленно и жеманно произносить: – Знаете ли, я приверженец традиционной нравственности и культуры. Вот, за немалые деньги возродил у себя в дому добрую русскую старинную традицию поедания живой пищи и последующего испражнения. Друзей приглашаю (следует список всем известных имен и фамилий). – А вы когда-нибудь пробовали подобное? – подивится интервьюер и, обращаясь к зрителю: – Попробуйте. Незабываемое ощущение. Правда, недешево.

– А как же в данном случае с исчезнувшей системой пищеварения?