Монстры у порога. Дракула, Франкенштейн, Вий и другие литературные чудовища

Второй тип – многочисленные этнографические статьи о фольклоре и быте народов, населявших румынские земли. Так, например, достоверно установлено, что писатель внимательно прочел статью Эмили Джерард «Трансильванские суеверия» 1885 года. В ней содержались многочисленные сведения о вурдалаках – знаменитых живых мертвецах, undead или носферату, как их называют в Румынии. Статья Джерард тщательно зафиксировала почти все, что европейской ученой публике было известно на тот момент об этих зловещих существах.

Бюст Влада Цепеша в Бухаресте, Румыния.

Photosebia / Shutterstock.com

Если бы в распоряжении Стокера были только источники этих двух типов, то вряд ли он смог бы создать такой сильный текст. Без обращения к литературным произведениям, которые с середины XVIII века выводили на авансцену различных вампиров, мужчин или женщин, ему ничего бы не удалось. Стокер опирался не только на фольклорные легенды о вампирах, но и на литературную традицию, которая под романтическим углом зрения осмысляла образ монстра.

Как его подать? Как он встречается с хорошо образованными героями, как воздействует на их сознание, как втирается в доверие? Как его можно победить? Об этом задумывались авторы литературных произведений и до Стокера. Напомню, что поначалу это были поэтические произведения: стихотворение «Вампир» Оссенфельдера, баллада Бюргера «Ленора», которую, в частности, переводил на русский язык Василий Андреевич Жуковский, баллада Гёте «Коринфская невеста», где вампирша скорее Ламия, так как действие происходит в Древней Греции. Затем уже доктор Полидори в романтическую эпоху пишет «Вампира» на вилле Диодати, соревнуясь с Байроном, Мэри и Перси Шелли. Ну и конечно же, «Кармилла» Ле Фаню. Эта литературная вампирическая генеалогия была в распоряжении Стокера. Он должен был, с одной стороны, поработать с историческим материалом и выбрать из него то, что его воображение считало наиболее значимым, а с другой стороны, подключиться к литературной вампирической традиции.

Замок Бран в Румынии.

Emily Marie Wilson / Shutterstock.com

На предыдущей странице изображен замок Бран на территории современной Румынии, где, по некоторым источникам, останавливался реальный Влад Цепеш. К стокеровскому Дракуле этот замок, к сожалению, не имеет никакого отношения. Тем не менее в наше время фанаты романа позиционируют этот замок как подлинную резиденцию графа Дракулы. Обывательское сознание рядовых читателей часто не может отделить существовавшего в самом деле Влада Цепеша от стокеровского Дракулы. Но это обязательно нужно сделать, если мы хотим понять, как родился «романный» граф. Стокер первым догадался соединить прозвище реального исторического лица, который, кроме жестокости, не имел ничего общего с вампирами, с многочисленными этнографическими и литературными сюжетами о балканских вампирах. В этом подлинная заслуга писателя. Но и этого было недостаточно, чтобы граф зажил собственной жизнью.

Кто такой Дракула в романе?

Как можно было заметить, я всегда очень серьезно вооружаюсь, чтобы с открытыми картами на руках и запасом цитат обсуждать все, что нам нужно знать о происхождении монстра. Прежде чем заняться этим, я должен сделать короткое, но важное отступление. В основном у меня будут цитаты из русских переводов, но иногда я буду цитировать оригинал. Кажется, ни один перевод из тех, что мне попадались, нельзя назвать удовлетворительным и точным. В какой бы из них я ни заглядывал, там то одно важное понятие упущено, то предложение вовсе исчезло (так часто бывает с переводами, причем не только на русский язык).

Обложка первого американского издания романа «Дракула».

Smithsonian Libraries and Archives

О происхождении графа Дракулы мы узнаем с его же слов, правда, записанных Джонатаном Харкером в дневник. По замыслу Стокера, все документы, из которых состоит роман, – письма, дневники, телеграммы, судовые журналы – подлинные. Как будто не было никакого посредника-автора, который их перерабатывал или даже сочинял. Граф объясняет свое происхождение следующим образом: