Мор

Мор хмыкает, но потом погружается в молчание.

– У этого напитка чудовищный вкус, – неожиданно замечает он.

Значит, все-таки попробовал, когда я не смотрела. Хитрец.

– Считается, что крепкое спиртное пьют не из-за вкуса.

Я отпиваю из своего стакана.

Мор недовольно мычит.

Немного приоткрыв глаза, успеваю увидеть, как он быстро расправляется со своей порцией виски.

Взяв стоящую рядом бутылку, протягиваю ее в знак примирения.

Помедлив (наверное, взвесив, насколько греховен алкоголь и как стремительно он пятнает свою непорочную душу), Мор берет у меня бутылку и наполняет свой стакан. Двигается он неуклюже – возможно, недооценил крепость напитка.

Налив себе виски, он обращает внимание на этикетку.

– «Джонни Уокер Ред Лейбл», – читает он. – Я видел, как ты поила этим умирающего.

Он о том безымянном мужчине, умершем от лихорадки – первом, которого я встретила. Мор видел, как я давала ему спиртное?

– Если выпьешь, становится не так больно, – говорю я.

– Люди пьют не затем, чтобы унять боль, – возражает Мор. Это утверждение, но в нем мне слышится завуалированный вопрос.

– Иногда для этого, – и потом, не всегда же боль бывает телесной. – Но не всегда, ты прав, – я стучу себя указательным пальцем по виску. – Бывает, что пьют просто, чтобы изменить настроение.

Мор долго молчит. Я прикрываю веки, притворяясь, что наслаждаюсь ванной и не обращаю внимания на его присутствие.

– Ты ухаживала за мной так же, как за смертными, – наконец подает он голос. И в этом голосе слышится что-то…

Я открываю глаза.

Мор, которого я застала врасплох, изучает мое лицо, а в его глазах отражается нечто, похожее на… желание. При виде этого у меня учащается дыхание.

Откуда такая реакция? Он мне не нравится – не нравится. Конечно, он очень красив, и вот уже сто лет никто на меня так не смотрел.

Но и только.

Ну, еще не забудем, что рубашка у него распахнута от шеи до пупка, так что видны светящиеся татуировки и мускулистый торс. Нужно быть трупом, чтобы на такое не отреагировать.

Отведя от меня взгляд, Мор гипнотизирует свой стакан.

– Я не знаю, как мне к этому относиться.

У него красивые ресницы. Густые, темные и длинные. Я не уверена, что видела хоть у кого-нибудь такие ресницы.

Почему я обращаю внимание на ресницы Мора?

Я заставляю себя перестать думать о ресницах и красоте исчадия рая.

– Я и сама не знаю, как мне к этому относиться, – эхом повторяю я. О чем мы вообще сейчас говорим?

Он понимающе кивает, подносит стакан к губам, делает два больших глотка и морщится.

– Но вкус все-таки отвратительный.

Мор смотрит мне в глаза. Тяжелым взглядом.

– Ты уже изменила мое настроение. Я бы хотел изменить его обратно.

Такова жизнь, хочу я сказать.

Вместо этого выпиваю еще.

– Я понимаю, о чем ты.

Мор щурится, перекатывает янтарную жидкость в стакане.

– Ты должна была меня убить, а не помогать.

Приятное послевкусие от виски становится противно-кислым, и я смываю его последним глотком.

– Это ничего не изменит, ты же знаешь, – продолжает он.

– Знаю, – роняю я так тихо, что сама еле слышу.

Он по-прежнему потащит меня за собой и будет заражать город за городом.

Вода остывает, а я еще и не начинала мыться. Отставив пустой стакан, я принимаюсь отскребать с кожи кровь и копоть, постоянно чувствуя на себе взгляд Мора. На этот раз он не предлагает потереть мне спину, а я не прошу.

Украдкой взглянув на Мора, обнаруживаю, что у него не такой отрешенный вид, как раньше. На самом деле, сейчас он похож на человека.

Вот так, наверное, выглядит воплощенная страсть.

Ужасно, но у меня от этого голова идет кругом. Так же я себя чувствовала, случайно узнав, что Том Беккер, в которого я была влюблена в школе, собирается пригласить меня на свидание. Потом, правда, оказалось, что пригласить он хотел не меня, а другую Сару (такова жизнь – вечно норовит ударить ниже пояса), но целые блаженные сутки я чувствовала, как в животе у меня порхают крошечные ангелы.

Точно так же, как сейчас.

Я выпила довольно много, но этого недостаточно, и я вполне трезво осознаю, что это не совсем правильная реакция – любоваться тем, как Мор смотрит на мое обнаженное тело.

Он устало трет лицо, видно, что ему больно. Так и полагается выглядеть человеку, который только что оправился от огнестрельных ранений. Подняв стакан, он допивает вторую порцию, которую щедро плеснул себе сам (она как минимум раза в три больше нормальной порции). Прихватив бутылку с красной этикеткой и свой пустой стакан, Мор встает, не слишком уверенно держась на ногах.

Он хватается за дверную ручку, но медлит, стоя спиной ко мне.

– Не пытайся бежать. Мне не хочется за тобой гоняться. Сегодня пролилось достаточно крови.

Глава 21

Я напоила Мора в хлам.

К моменту, когда я выхожу из ванной, это становится очевидным. Я обнаруживаю, что он валяется на диване, в руке у него бутылка – теперь уже почти пустая, а стакана нигде не видно.

Видимо, если уж всадника рубит, то всерьез.

Он с трудом поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.