Мор

Он начинает медленно, смакуя каждое движение, как я, бывает, смакую хороший шоколад. Но, как и с хорошим шоколадом, смакование уступает место безудержному наслаждению. Набирая обороты, Мор движется все быстрее, мощнее, и вот он уже не нежно гладит меня, а берет неистово, бешено, хватает меня за бедра и вжимается в них сильнее.

И смотрит на меня – так, словно никогда не испытывал ничего столь прекрасного.

– Сара, я… я в тебе. Часть тебя.

Я сглатываю.

По идее, мысль о том, что Мор может проникнуть внутрь меня и коснуться чего-то потаенного и интимного – хотя бы в самом простом, физическом смысле, – должна бы меня беспокоить, но я ничуть не обеспокоена, серьезно.

На самом деле, все это кажется совершенно правильным, как будто именно так все и должно было быть.

Я глажу его по щеке.

– Да, это так.

Я сдерживаю стон, когда его мощный поршень снова начинает свою работу, наши скользкие тела движутся в едином ритме.

Щекой Мор касается моей щеки.

– Я давно хотел быть к тебе ближе, – говорит он. – Так близко, чтобы слышать биение твоего сердца.

Я кладу руку ему на грудь, туда, где стучит сердце. И чувствую, как оно громко бьется прямо у меня в ладони.

Мор прикрывает глаза. А когда открывает, в них настоящий водоворот эмоций.

– Я не хочу, чтобы это закончилось. Не хочу уходить от тебя.

И я тоже этого не хочу.

Я улыбаюсь ему ласково.

– Пока и не нужно.

Отвечая на мои движения под ним, Мор смотрит на меня с восторгом. Я все крепче обхватываю его, заставляя с каждым разом входить еще, еще глубже.

Мор громко стонет, и этот низкий, протяжный звук усиливает мое наслаждение.

Я чувствую, что апогей близко. Близко…

– Боже мой, – выдыхаю я. Надеялась, что продержусь дольше. – Боже мой, Боже мой.

Всадник замирает, озабоченно смотрит на меня.

– Не… останавливайся, – прошу я.

Он возобновляет свои ожесточенные – один мощнее другого – толчки, и…

Боже. Мой.

Я кричу во весь голос, оргазм застает меня врасплох. Выгибаю спину, как от удара бичом, на какой-то миг мне кажется, что я ослепла.

Движения Мора усиливаются, но вот и он достигает вершины. Его брови взлетают вверх, он потрясенно глядит на меня и в последний раз со стоном входит в меня. Все мое тело содрогается.

– Это было… – он произносит слово, которое скользит по моей коже, и на краткий миг кажется, что здесь с нами, в этой комнате – сам Бог.

Ангельское – что бы ни значило это слово, оно было произнесено на языке ангелов.

– Что это значит? – спрашиваю я, зная, как неохотно он делится со мной тайнами своего родного языка.

Взгляд Мора становится бездонным.

– Божественно. Это было божественно.

Глава 39

Узелок на память: Мор, оказывается, не из тех, кого интересуют случайные связи.

Перепихнуться по-быстрому – это точно не для него. Вообще, секс как таковой, в любой своей форме – не для него. По крайней мере, так было, пока я его вероломно не соблазнила. Никак не могу решить, гордиться мне этим или каяться и посыпать голову пеплом.

Пожалуй, и то, и другое.

Сам всадник, кажется, отнесся к этому нормально, но и не собирается оставлять все как есть.

Прошлой ночью, после того, как мы окончательно выдохлись, он отнес меня в постель. Я уже засыпала и помню только, как он нес меня, прижимая к своему теплому плечу. Дважды за ночь меня будили его жадные губы, а потом он снова трахал меня, пока я не взмолилась о пощаде.

Не то, чтобы это было плохо. У меня никаких претензий, не подумайте, я не против покувыркаться.

Вот и все, больше с тех пор ничего особенного не происходило.

Ах, нет, еще мне подали завтрак в постель – завтрак, который он явно притащил из соседнего дома, потому что в «нашем» не было ни бекона, ни яиц. И еще – до сих пор я не догадывалась, что Мор умеет готовить.

Или он мог заставить кого-нибудь приготовить для тебя эту яичницу.

Я гоню от себя эту мысль – лучше не задумываться о том, что должно было случиться для достижения такого результата.

Все утро Мор не давал мне ни на чем сосредоточиться, приставая то с поцелуями, то с откровенными разговорами – он признался мне во всем, что я уже однажды слышала, когда притворялась спящей в доме Роба и Рут.

Поймите меня правильно, все это очень приятно – ласковые слова, милые жесты, от которых в животе порхают идиотские пресловутые бабочки. Но будем честны – то, что было между нами прошлой ночью, иначе как жестким разнузданным сексом не назовешь.

Абсолютно.

Мы давно покинули берлогу холостяка, нежданно превратившуюся в любовное гнездышко, в дороге я долго читала Мору стихи По (Ужели все, чем я живу, мечта – во сне – не наяву?[4]) и уже начала надеяться, что худшее позади, и волна его обожания пошла на спад.

Так я думаю, до тех пор, пока конь не останавливается у… церкви.

Я непонимающе смотрю на строгое здание церкви со шпилем и плакатом, гласящим «Избранные Божии не увидят смерти вовек».

– Что происходит? – спрашиваю я.