Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

Когда я вышел, за меня уже было кому заступиться. Я долго добивался их расположения, но их природа была слишком жестока для меня. Они не хотели следовать моей мысли и моей ненависти. Они считали меня недостойным своей силы.

Но я изменился. Я стал другим. И они признали меня. Они всегда были со мной. И пусть они не отвечали, пусть они не согревали по ночам, но они защищали меня, они были моими единственными друзьями. Кем они были? Людьми? Нет, я уже давно разучился верить людям. Зато я верил им, двум моим пистолетам, с ласковыми именами Правда и Ложь

Теперь я был не один, теперь наступила моя очередь. Айхлер, Джек и шайка всем скопом поехали в Берлин.

А я тогда, пуская дымовые кольца и похлопывая по сумке, в которой лежали мои металлические приятели, сладостно раздумывал. Я верил, что мои враги встретят здесь судьбу в моем лице. Судьбу даже более жестокую и неумолимую, чем моя их милостью. Я верил, что им предоставлена великая честь - сдохнуть от моей руки в этом красивом и печальном городе, чье имя Берлин».

========== Глава 2 ==========

POV Том

«Прошла неделя на новой должности. И разумеется, я скучал и усиленно не понимал, отчего все так не по-киношному.

Стоит признать, до того момента мне и прийти в голову не могло, что у полицейского столько бумажной работы. Мой напарник похмыкивал, глядя на меня, и наливал свежий кофе из автомата.

У меня, ребеночка-идеалиста, появилось стойкое ощущение, что вся полиция только этим и занимается. Пьет кофе, пишет отчеты бог весть о чем, сплетничает, обсуждает прошлый уикенд, строит планы на будущий. Никаких дел, ноль преступности, тишина. Мне грешным делом было интересно, так было всегда или это ради меня весь Берлин-криминал решил затихнуть?

Я-то надеялся хотя бы на пару пустяковых дел типа невыплаченных штрафов или угонов. Тут уж ладно – все было простенько и без претензий. Но приходилось честно растаскивать макулатуру по кабинетам. И это было вовсе не увлекательно, да.

Я работал, понятное дело, не один. Новичков по одному в полиции не держали. Раньше я бы подумал - преступников одному тяжело ловить. Но теперь основательно не понимал, что они, боялись, что в макулатуре захлебнутся зеленые? Моего напарника звали Райнер, он был полицейский со стажем. Мужчина в возрасте, здоровый, немногословный, любящий почитать на досуге футбольные комментарии. Но, на мой взгляд, ему его профессия изрядно надоела. Мудро решив, что это то самое обманчивое первое впечатление, я не стал делать далеко идущих выводов. В общем целом он казался мне неплохим человеком, интересным даже, хоть и малообщительным.

За ту неделю я успел обзавестись не только кучей бумаг, которые требовали разборки, но и головной болью. Примерно на третий день.

Я сидел в участковой столовой за столиком один и жизнерадостно жевал гамбургер. Тогда я еще надеялся на насыщенные трудовые будни. Фильмы немилосердно врали, к тому же я был слегка обижен на Гордона за дезинформацию о профессии полицейского.

- Можно к вам присесть? - возле меня стояла милая блондинка в форме и улыбалась. На подносе ее разместился нехитрый набор.

- Да, пожалуйста, - я смущенно улыбнулся в ответ. Вообще сама ситуация мне глубоко привычна. Но я все равно никак не могу справиться со смущением. Материнское воспитание дало плоды.

Она одарила меня теплым взглядом голубых глаз и присела.

- Ты новенький, да? Я Стэйси Кляйн.

- Том Каулитц. Новенький. Очень милая у тебя фамилия.

Стэйси удивленно посмотрела на меня.

- Милая? Обычно все говорят, что смешная. Мне из-за нее в школе жутко доставалось.

- Почему смешная? Очень даже симпатичная на мой взгляд. Неужели кому-то пришло в голову смеяться над такой красивой девушкой? – я галантно улыбнулся.

- Люди, Том, разные бывают. Есть такие, которым плевать, а есть те, кто и посмеяться не прочь, - она обаятельно пожала плечами и отпила кофе.

- А как же те, которые и не такие, и не такие? - мне вдруг стало интересно, это то, что я думаю?

- Ты вообще странный человек, Том. Я таких еще не встречала. Ты первый, кому нравится моя фамилия.

Да, это было как раз то, что я ожидал увидеть. Не судите меня сильно строго, я никогда не зазнавался и не показывал этого никому, но я уже начинал считать всех девушек если и не одинаковыми, то уж точно похожими. В конце концов, словесные кренделя они выводили почти идентично.

Мы поболтали еще минут пятнадцать. Я был как обычно вежлив, галантен – как говорится, по маминым рецептам. Потому и не понял, как это так сразу. Ведь я был воспитанный мальчик.

- Том, а что ты делаешь вечером?

- Вечером? Ну… наверное, дома что-нибудь… – мне думается, премия «Тормоз года» мне была обеспечена.

- А сегодня?

- Ничего, наверное, - ох, убить меня было мало за то, что не научился врать и отнекиваться.

- Не хочешь сходить со мной в клуб?

- Ну, можно.

А вот это уже были дефекты маминого воспитания. Ну не умел я отказывать девушкам! А так иногда хотелось…