Море дышит велико

— Не твоего ума дело, — сразу завелся тот, но от­брехаться не дали. Оказалось, чужие ордена позаимст­вовал, в гостях покуражиться.

Перед самой швартовкой в американском порту начальство не знало, куда девать остаток серых ма­карон и сало по имени «лярд». Свиной консервиро­ванный жир напоминал липовый мед, но только на вид, а не по вкусу. Петр Осотин вызвался на поднач­ку умять солдатский котелок лярда без закуски. Вот каким путем добыл он возможность надеть на время чужие награды.

— «Ды-ды-ды... Бу-бух», — дразнились матросы.

Старшина второй статьи Осотин не мог призвать их к порядку, потому как выступал не подчиненный лич­ный состав, а из других спецкоманд. Ничего не оста­валось боцману, как тоже смеяться, вроде бы не над собой, а зенки оставались холодными. И не глядели они, а протыкали навылет.

Глава 2

«Сэр Захар»

Захару Тетехину нравился кабинет американского учебного центра. И вообще повсюду, начиная с той первой встречи под «бир» и кончая старшиной этого ка­бинета Лью Грумом, Захара принимали щедро, с улы­бкой, а порой и чувствительными тумаками от пол­ноты сердечной. Непонятный язык не мешал. Встре­чали, как самых-самых союзников. Жили в гостинице «Леди Аристиг». Кого в ней только не было! Кроме наших матросов моряки из «Свободной Франции», по­ляки, англичане, австралийцы, голландцы, мексикан­цы, канадцы... Все на своих этажах в номерах с двух­этажными койками, которые стали похожими на куб­рики. Все занимались в учебном центре и харчились там же в столовой на две тысячи посадочных мест. Наука «атикет» — куда вилку класть, куда нож — во­все не пригодилась. К чему она, когда каждый сам хватал штампованный поднос с шестью ячейками, толкал его по блестящим рельсам и пальцем показывал, чего тебе положить. В одно гнездо швыряли та­релку с супом, в другое толстую кружку когда с какавом, когда с кофеем или компотом. Мясо и салаты валили прямо в поднос. А за добавкой — становись в очередь по второму разу, никто ничего не скажет.

Петти-офисер секонд класс Льюис Грум, а по-на­шему — старшина второй статьи, радушно показывал Захару комплекс приборов УЗПН — датчик эхопеленгов, автомат посылок, продолговатый ящик рекордера с прозрачной крышкой, под которой двигалась, наворачиваясь на валик, бумажная лента. Луч ультразвука, распространяясь в воде, мог возвращаться обратно, как бы высвечивая скрытую цель. Приборы показывали точ­ное направление, дистанцию и даже, по изменению то­нальности отраженных сигналов, давали представле­ние о маневрировании подводного противника.

Когда петти-офисер подал наушники Захару Тетехину, в них уже не было привычного журчания рабо­тающих винтов. Он услышал гортанные всплески зву­ков: пиннг-поннг... пинг-понг... Оба моряка разговари­вать не могли, но скоро и без пива стали понимать друг друга.

Льюис Грум был, как здесь выражались, «цвет­ным». Но черты лица у него очень походили на европейские, и шевелюра хотя и волнистая, но не в мелкое кольцо. Грум оказался веселым парнем держался по-свойски и даже формой не очень отличался. Такой же гюйс с белыми полосками по синему полю, а в тре­угольном распахе фланелевки вместо тельняшки белый трикотаж, красиво контрастирующий со смуглой ко­жей, которая через пару дней представлялась Захару уже чем-то вроде загара.

Захар Тетехин удивительно быстро схватывал осо­бенности новой техники и только раз повздорил с ин­структором.

— Дал питание на станцию, — обстоятельно объяс­нял он старшему лейтенанту Рудых. — Всё чин чинарем, как положено, а наушники оглохли. Нету тама посылок. Показываю ему — молчат...

Петти-офисер стоял рядом, решительно не понимая, что от него хотят. Аппаратура была конструктивно оформлена удобными выдвижными панелями. Быстро определив, где замыкание, Лью вытащил неисправный блок и заменил новым. Захар поднял панель. Он желал разобраться. Может, какой пустяк — отпаялся кон­такт? Лью только скалился, показывал — спишем за борт — и совал наушники — тренируйся. Да только воду толочь — вода и будет...

Объяснились через переводчика. Офицер-инструктор учебного центра Патрик Доэрти, снисходительно рас­смеявшись, заметил:

— Должен кое-что разъяснить, сэр. Нижним чинам излишне вникать в тонкости. В процессе эксплуатации целесообразнее манипулировать блоками, и всё будет о’кей!

— В таком случае неизбежен перерасход запасных частей, — возразил Максим.

Лейтнант-коммандер с вышколенной непринужденностью согласился:

— Пусть это вас не волнует, сэр. Соединенные Шта­ты Америки — страна богатая. Передачу кораблей по «ленд-лизу», то есть в кредит, некоторые джентльме­ны тоже считают неважным бизнесом, не правда ли?

— Плохой бизнес? — возмутился Рудых. — Джентль­мены забыли. Мы платим кровью.

— Иес, сэр. Сталинград — это грандиозно, — тотчас кивнул Патрик Доэрти.

Беседа закончилась вполне дружелюбно, однако на­помнила, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И вообще это был хотя и маленький, но конф­ликт. Старший лейтенант был обязан доложить о нем по команде.