Море дышит велико

Между прочим, не думайте, что они выбрасыва­ют запломбированные узлы, — сказали Максиму. — Их, как правило, вскрывают специалисты, которые систе­матизируют характерные неисправности и принимают соответствующие меры на будущее.

— А матрос остается дураком? Разве такой матрос способен устранить боевое повреждение?

— Вы правы, это для нас не годится. Но присмот­ритесь, у них можно найти и другое...

Действительно, Максиму понравилась система под­готовки наблюдателей с использованием технических средств. На экране проектировались типы вражеских самолетов вместе с входными данными для кольцевого зенитного прицела, затем показывали групповые воз­душные объекты: звено, эскадрилью, полк... Шторка на проекторе, похожая на фотозатвор, позволяла уста­навливать выдержки от пяти секунд до десятых долей, а сидящие в кабине наблюдатели, следя за мельканием кадров, только лишь ставили крестики в графленый листок. Через две недели они насобачивались с одного взгляда безошибочно определять тип и число воздуш­ных целей.

Будущие командиры истребителей подводных ло­док по имени «сабмарин-чейсерс», принимая полезный опыт боевой подготовки экипажей, стремились по-свое­му обучать личный состав. Обложившись словарями и схемами, они составляли описания приборов и ору­жия, сочиняли инструкции по эксплуатации и боевому использованию, осваивали технологию ремонтных ра­бот. Максиму Рудых выпало заниматься с гидро­акустиками, хотя некоторым из них по уровню образо­вания нелегко было уразуметь, что такое пьезо­кристалл или, скажем, эффект Допплера. Максим про­бовал объяснить упомянутый эффект ссылкой на ба­нальный пример с гудящим паровозом. Кто же не слы­шал, как однотонный сигнал, быстро приближаясь, срывается на визг, а потом враз падает и возвращает­ся к хвостовому вагону промелькнувшего поезда уже с густыми басовитыми нотами? Только Захар Тетехин изумленно моргал.

— Никогда не видел железной дороги?

— Откуда, товарищ командир? От нашей деревни двести верст. Трактор — другое дело. «Красный путиловец». Мотором перхает с чихом, а гудит резиновой грушей. Называется «кряксон», и верно — похоже...

Выра ухмыльнулся, а уже потом, в отеле, сказал:

— Не зря предупреждали об осмотрительности при комплектовании спецкоманд.

— То-то ты подобрал Петра Осотина, — не остался в долгу Максим.

— Почему нет? Как боцман вполне соответствует. Но за уши отнюдь не тянул.

Захара Тетехина отказывались зачислять, ссылаясь на донесение, где упоминалось о прискорбном факте жалостливого отношения к противнику. Всё было из­ложено в точности, а опущенные подробности каза­лись несущественными по сравнению с железной логи­кой выводов.

— Отдаете отчет о возможных последствиях? — спрашивали у Рудых. Но тут нашла коса на камень. Максим упирал именно на подробности. Он не желал расставаться со своим слухачом, и это привело старше­го лейтенанта в кабинет начальника политуправления.

— Жалуетесь на перестраховщиков?

— Просто знаю этого краснофлотца не по бумаж­кам.

Выходя из кабинета, Рудых был доволен, что уда­лось настоять на своем. В этом смысле шпилька Выры насчет Захара Тетехина тоже выглядела не очень здо­рово, но пикироваться с приятелем Максим не стал:

— В политуправлении речь шла не о клаксонах.

Вообще, горшки обжигают не боги...

И правда, въедливая обстоятельность старшего краснофлотца Тетехина, как ни странно, компенсировала недостаток общего образования, а природная му­зыкальность позволяла ему улавливать малейшие от­тенки звучания эхо-сигналов точнее, чем это делал сам Лью Грум. На следующий день Захар дал понять петти-офисеру, что ему требуется паяльник, припой и универсальный прибор для проверки радиосхемы. По­сле обеда он с гордостью предъявил Лью Груму забра­кованную панель, которая надёжно работала. Однако тот результатов не оценил, более того, страшно перепу­гался, показывая на сорванную пломбу, и побежал до­кладывать по начальству. Лейтнант-коммандер Пат­рик Доэрти был страшно недоволен. Он информировал старшего лейтенанта Рудых, что вынужден наказать своего инструктора Грума за содействие грубому нарушению установленных правил эксплуатации.

— Ваш инструктор не содействовал, — возразил Максим. — Я же со своей стороны одобряю и поддерживаю инициативу своего матроса. Как видите, он уве­ренно осваивает сонары.

— Мы не можем допускать этого, — хмурился Доэрти.

— Почему? Аппаратура не испорчена, наоборот, введена в строй. В этом заключается наш принцип отношения к технике.

Как будто бы петти-офисеру Лью Груму его промашку простили, но с тех пор он стал иначе относиться к Тетехину и величать его «сэр Захар».

Глава 3

Фифти-фифти