Море синеет…

Стартовав в Плимуте, за две педели Чичестер прошел 1264 мили, а Хасслер — 1038 миль. Самым опасным соперником Чичестер считал Хауэллса, шедшего на фолькботе, но тот за 14 дней покрыл всего 900 миль. Льюис, задержавшийся в Плимуте из-за мачты, тоже подключился к гонке. И столь успешно, что отставал от "Джипси Мот-III" всего на 500 миль. Даже если учесть, что благодаря задержке Льюис избежал штормовой погоды, встретившей остальных участников в начале гонки, результат его был замечательным. Грозный соперник!

Однако, как это многим известно (гонка широко освещалась прессой), победил все-таки Чичестер, причем победил легко, опередив своего ближайшего соперника, Хасслера, на восемь дней.

В книге рассказывается о том, как Чичестер плыл назад в Англию вместе с женой и как в 1962 году, изменив парусность и рулевое приспособление, сделал заявку на участие во второй трансатлантической гонке. Эти состязания он закончил на семь суток раньше, чем прежде, хотя он не смог, как ему хотелось, совершить переход за 30 дней.(Первый переход протяженностью в 4004 мили Чичестер завершил за 40 суток 12 часов и 30 минут.) К тому же на этот раз он был не первым — почетный приз достался французу лейтенанту Табарли, пришедшему к финишу с блестящим результатом. Тем не менее Чичестер мог быть довольным: он побил свой прежний рекорд; а старый недуг не только перестал его мучить, но, похоже, Чичестер совершенно избавился от него. В довершение всего, он получил две поздравительные телеграммы — одну от ныне покойного президента Кеннеди, другую — от принца Филиппа.

Маршруты трансатлантических плаваний Чичестера. 1 — 1960 г. Плавание длилось 40 дней 12 часов; 2 — 1962 г. Плавание длилось 33 дня 15 часов.

Я не ставлю себе целью подробно описывать эти две славные гонки. Хочу лишь дать представление о содержании замечательной книги, о достижениях Чичестера — отличного морехода и о его писательской манере. Закончу настоящую главу великолепным отрывком, где описывается шторм в Атлантике во время первой океанской гонки. В описываемый момент Чичестер идет полным ветром, неся кливер и стаксель. Он отдыхает в каюте и вдруг замечает по контрольному компасу, укрепленному на столе, что яхта идет какими-то странными зигзагами.

На палубе Чичестер обнаруживает, что скорость ветра не только достигла 60 узлов, но и увеличивается, что его "ждет основательная трепка".

"Я понял, что предстоит крепкий шторм. Мне пришлось подняться наверх и пять с четвертью часов работать там, не покладая рук. Закрепив на палубе гик спинакера, я занялся "Мирандой", которая грозила развалиться на части. Топенант порвался и бизань упала, а от фала малого топселя не осталось и следа. Судно едва не развернулось в положение левентик. Ветер дул яростно. Пришлось пойти на корму: я работал там, с трудом доставая до промокших снастей. У "Миранды" была мачта высотой 4,2 метра, которая поворачивалась вместе с ветром. Я стоял среди штагов и проволочных тросов; страшно подумать, что бы произошло, если бы ветер неожиданно изменил направление. Меня тотчас сбросило бы за борт. Но я убеждал себя, что работать с обледенелыми тросами было бы еще труднее. Не суетиться… Продолжать свое дело. А дел было с полсотни, и я ухитрялся делать их одновременно. Я спустил грота-гик на палубу и крепко-накрепко принайтовил. Лишь закончив работу, я услышал страшный рев, сливавшийся с пронзительным визгом. Мне удалось убрать парус "Миранды" и закрепить с помощью оттяжек ее гик. Полагаю, скорость ветра достигала 80 миль в час (я привык измерять скорость ветра не в узлах, а в милях в час, когда летал на гидроплане).

Когда начался шторм, волнение было умеренным; даже когда я спустился в каюту в 16 часов, то еще сумел приготовить завтрак, поджарив картофель с луком и яичницу из трех яиц. По моим подсчетам, скорость ветра увеличилась до 90 миль в час. Я лег в постель и стал читать Шекспирову "Бурю". В 20.30 я проснулся, так как волнение усилилось и на судно обрушивались страшные удары волн. Нередко яхта подпрыгивала, вздрагивая всем корпусом. Судно развернулось лагом к ветру, дувшему с норд-норд-веста, и шло довольно резво, делая узла три. Я понял, что нужно попытаться уменьшить ход яхты. Облачившись в непромокаемую одежду, я сперва попробовал привестись, но судно, независимо от положения румпеля, снова оказывалось бортом к ветру. У меня была большая автомобильная шина, и я решил использовать ее вместо плавучего якоря: прикрепил к ней якорную цепь, вытравил с кормы 10 саженей цепи диаметром 8 миллиметров и еще вытравил 20 саженей 6-сантиметрового перлиня. И все-таки ход как будто ничуть не уменьшался.