Море синеет…

В прологе Робинсон пишет, что рассчитывал заработать на книге, чтобы продолжить плавание после того как иссякнут его сбережения. Он надеялся, по его словам, "изучать, писать, исследовать, проводить кое-какие научные изыскания и в то же время наслаждаться бесконечно волнующим чувством некоторой неуверенности, сдабривающей все это". Как это похоже на юношеские мечты многих! Мне лично особенно нравится желание Робинсона "проводить кое-какие научные изыскания". В наше время с его сверхспециализацией подобная фраза радует слух именно некоторой неясностью. Но представления у этого американского юноши были вполне ясными. У него была мечта обойти вокруг света, и Билл, не сказав об этом никому, даже родителям, принялся за осуществление своей мечты.

Книга его — в сущности собрание рассказов о юношеских приключениях.

Его описание перехода по шлюзам Панамского канала дает полное представление о судовых работах на яхте в то время. При швартовке тогда использовались лишь два швартовых конца — носовой и кормовой, и ни Робинсон, ни его помощник не знали, к чему приведет такая практика.

"Неожиданно "Сваап" содрогнулся и затрясся, и мы скорее ощутили, чем услышали, как вокруг нас пришла в движение огромная масса воды. Это из двухметровых отверстий в полу шлюзовой камеры ударили мощные струи, и поверхность воды, еще совсем недавно гладкая и спокойная, сердито забурлила и закипела.

"Сваап" швыряло, словно щепку, швартовые концы почти не удерживали его. Меня, правда, предупреждали, что при подаче воды в шлюз мы окажемся фактически беспомощными, но такой свирепой болтанки я не ожидал. Мы, по существу, были игрушкой в руках демонов, бушевавших где-то под нами, и лоцман, отбросив вместе с плащом свою степенность, стал помогать нам: вешал с бортов кранцы, бухты тросов, свернутые в трубку старые брезенты — словом, все, что могло защитить фальшборт и обшивку яхты, стукавшейся бортами о стенки шлюза. Яхту подбрасывало вверх, канат натягивался и матросы старались удержать швартов на месте, швыряло к стенке, подхватывало другое течение.

Мы кричали, прося шлюзовых матросов то потравить, то задержать швартовы, и наши крики многократно отражались от крутых склонов. Лоцман твердил, что лучше целую неделю проводить по ночам линкоры, чем связываться когда-нибудь еще с 9-метровой яхтой."

Между тем Робинсону удается провести такую яхту через все шлюзы канала. Он подробно описывает этот этап плавания, и, когда переход по каналу подходит к концу, читатель получает известное представление об упорстве этого молодого человека. Робинсон получил санитарное свидетельство и французскую визу, которая обошлась ему в 1 доллар 20 центов. Когда же он захотел побывать на Галапагосских островах, за визу с него запросили 60 долларов. Робинсон устроил настоящий скандал. После спора, продолжавшегося полчаса, эквадорский чиновник признался: 30 долларов было накинуто из-за того, что консульство закрывалось в 3 часа, а шумный посетитель пришел спустя 5 минут. Но 30 долларов за печать на клочке бумаги показалось Робинсону столь же непомерной суммой, что и 60. Поэтому, о покинув консульство, он отправился в эквадорскую миссию, где получил рекомендательное письмо к Commandante, управляющему Галапагосскими островами, и, таким образом, обошелся без визы.

Пройдя с грехом пополам шлюзы и озера Панамского канала, Робинсон направил "Сваап" к небольшому островку Тобаго, расположенному всего в 10 милях от материка. Он знал, что амплитуда прилива на Тобаго составляет 3,6–4,8 метра, и поэтому, заведя яхту в идеально защищенную бухту, он со своим помощником смог покрасить днище "Сваапа". Там же оба они сшили и поставили большой прямой грот, который им впоследствии очень пригодился. Сделав один-два пробных похода, они переделали парус. Вскоре все парусные и иные работы были закончены, начался первый этап увлекательного плавания по Тихому океану.

"Сваап" (общая длина 9,9 м; длина по ватерлинии 9,38 МГ ширина 2,89 м; осадка 1,67 м, Конструктор Олден).

"Утром 25 октября мы наконец отправились в дальний путь. Первый заход предстояло сделать на Жемчужные острова. Ребята с бостонской шхуны "Чане", тоже уходившие в Тихий океан, помахали нам на прощание рукой. Большая стая резвящихся дельфинов сопровождала нас.

Славно мы начали свой переход. Новый прямой грот тянул, словно десяток лошадей, судно весело бежало в бакштаг, и я был вне себя от радости. Мне еще никогда не приходилось видеть такой парус в работе."