Море смерти, берег любви

Отец Амвросий с трудом поднялся на ноги, сделал несколько шагов и остановился, как зачарованный. Привыкшие к огоньку лампады глаза мгновенно ослепли в темноте. Но белая, колеблющаяся словно от ветра, женская фигура была ему отлично видна. Он даже разглядел лицо, скорбное лицо Богородицы, страдающие глаза. Видение махнуло священнику рукой, словно приглашая за собой.

«Она! Это она! Это Дева Мария! Она явилась, чтобы спасти меня!» – радостно всколыхнулось утомленное сердце священника, слезы умиления выступили на глазах, а пересохшие губы зашептали:

– Богородице, дево, радуйся!..

Он изо всей силы сжал наперсный крест и с улыбкой надежды направился к призраку. Слезы застилали глаза, разум мутился, не в силах поверить в чудесное явление. Он приближался, и каждый шаг был как будто шагом в небеса – шагом надежды, просветления, избавления.

Призрак скользнул за тяжёлую дверь. Та чуть слышно скрипнула, шорох шагов стих, замирая где-то вверху. Отец Амвросий, тяжело ступая, начал подниматься по ступеням на колокольню. Ему казалось, что откуда-то сверху, чуть ли не с неба, льется ослепительно яркий свет, а от летящей впереди него фигуры, которая поднималась, не касаясь ногами ступеней, исходит золотое свечение. И он двигался за призраком, не чувствуя ни собственного тела, ни собственной души, – легкий, как дыхание ветра, безмерно счастливый. Ему казалось, что он уже умер, и это его счастливая душа летит к Пастырю, чтобы войти в его сияющий небесный чертог.

Лёгкий ночной ветерок, напоённый запахом сырой земли и травы, освежил лицо священника. Он глубоко вздохнул. От ветерка взлетали и опадали лёгкие невесомые одежды призрака, стоящего на самом верху лестницы. Призрак повернулся к нему, ожидая, когда он поднимется на колокольню. Мертвенный свет луны обливал видение неживым светом, и мираж казался гипсовой статуей, если бы не шевелились от ветра складки белого одеяния. Призрак ждал. И был страшен. Но священник не мог противиться его силе. Он поднялся на последнюю ступень колокольни и застыл в нерешительности, боясь приблизиться к чуду. Он судорожно сжимал наперсный крест и вряд ли мог разжать пальцы.

Призрак призывно протянул к нему бесплотные руки. Глаза его чернели на белом как мел лице огромными бездонными пятнами, а тонкие губы трогала печальная улыбка.

– Идем… – не услышал, а скорее угадал отец Амвросий.

Он дрожал как в лихорадке. Словно в трансе он сделал шаг навстречу. Площадка колокольни была ярко освещена лунным светом, но нереальность происходящего не давала священнику прийти в себя, он был словно во сне и не мог проснуться.

Он сделал еще шаг. И еще… Белая фигура манила и притягивала к себе словно магнитом. Но вдруг священник в ужасе отпрянул. Он узнал тонкое лицо, пронзительный взгляд немигающих глаз, улыбку, трогающую тонкие губы, он узнал лицо, которое изо всех сил старался забыть. Этот грешный лик он боялся, ненавидел и страстно желал.

– Нет! – прошептал отец Амвросий, отступая назад. Пальцы с предсмертной силой впились в острые ребра креста. – Нет, – шептал он, крестом отгоняя наваждение.

Но видение не исчезало. Наоборот, оно подступало к нему всё ближе и ближе. Он чувствовал могильный запах сырой земли, запах тлена, запах чужого тела, и у него страшно закружилась голова.

– Нет! – прошептал он, поднимая руку, чтобы сотворить крест, но руку словно парализовало, она стала свинцовой и не повиновалась.

Белый призрак совсем рядом, он тянет к нему бесплотные руки.

– Я жду тебя…

Губы призрака неподвижны, но священник явственно слышит эти слова.

– Нет… Я не хочу… – шепчет священник. Ему кажется, что он кричит, но слова еле слышно слетают с его губ. – Я не могу…

Призрак взял его за руку. Священнику показалось, что он дотронулся до куска обжигающего льда. «Не бойся, – услышал он. – Теперь мы будем вместе…»

«Это ты… – подумал или прошептал священник. – Ты пришла за мной…»

– Сюда… сюда… – тянула его к краю площадки ледяная рука.

Отец Амвросий оказался на самом краю. Перед ним расстилалось бескрайнее звёздное небо, космическая пустота звала пройти по лунной дороге в чертоги Вседержителя.

– Иди, – прошептало видение и отпустило его руку. – Тебя ждут…

Отец Амвросий постоял на невысоком парапете несколько секунд и легко шагнул на дорогу, ведущую на небо.

Глава шестнадцатая

Когда вечером на следующий день я, мужественно преодолевая похмельный синдром, вернулся в Троепольское, в сенях меня встретили рыдающие древние старухи, мрачная физиономия церковного сторожа Савельича, негромкие распоряжения врача и горестный гомон в комнате. Я заглянул из-за спин столпившихся старух в комнату.

Игорь лежал на кровати белый как мел. Его померкшее лицо и черные, как гудрон, кудри утопали в подушке. Ссохшееся, худое, как щепка, тело едва приподнимало одеяло.

– Что случилось? – испуганно спросил я, обращаясь к одной из старух. Они напоминали черных воронов, слетевшихся к трупу лошади. Они каркали и кружились в доме и во дворе, переходя с места на место, их черные одежды произвели на меня ужасное впечатление.