Морок

– Иди к своим и скажи, что мы пришли делать добро. Завтра на это же место те, кому нужна помощь, пусть придут и скажут, что им надо. Запомни одно: того, кто надумает обмануть и прикинется нищим, больным, тот долго не проживет. Завтра, пока солнце вон над тем стогом стоит, мы вас тут ждем. После уйдём. Если попытаетесь сдать нас псам – деревни больше не будет. Теперь иди.

Староста кивнул сначала головой, потом всем корпусом. После на всякий случай встал на колени и поцеловал землю. Немного подождал и, наконец, пустился наутёк.

Лея похлопала Вениамина по щекам. Тот оставался неподвижен. Не такова была Лея, чтобы не добиться своего. Она деловито примерилась и попала коленом в ту область человеческого тела, даже мысль об ударе в которую приводит в трепет мужчин. Вениамин очнулся и сменил позу.

– Пошли, – сказала она ему. – Нельзя тут стоять, они могут вернуться.

Хорошенько забредя в чащу маги наконец-то начали успокаиваться.

– Ну, и что вот это было? – строго спросила Лея.

– Да я всего-то и хотел ей помочь воды натаскать, – оправдывался Вениамин.

– А она тебя просила? – сильнее сдвинула брови Лея.

– Ну, я же вижу, что ей нужна моя помощь, вёдра тяжёлые, колодец…

– Каждая девка делает это в деревне. Значит так! Если вы решите делать добро, то я вам открою одну тайну. Добро делать надо не так, как сам хочешь, а так, как просят. Вот если бы девка сказала, что ей помощь нужна, то ты бы помог. Но не так помог, чтобы у вёдер ноги выросли и они пошли, а вёдра бы взял и помог нести!

– Но ведь для этого не нужна магия, – удивился Богдан.

– А кто тебе сказал, что для того, чтобы делать добро, обязательно нужна магия? Бывает, достаточно просто пары рук! А так вы со своей магией и добра не сделали, и всех людей напугали, что там были. Ну, и как к вам после этого относиться? Любить вас и уважать? Да вас боятся люди! Понимаете? Боятся!

– А зачем тогда магия? Если добро с её помощью делать нельзя? – возмутился Ярослав.

– Я не знаю. Завтра посмотрим. Сейчас давайте ужинать.

***

– Только я не понимаю, зачем мне тогда к королеве? И зачем, раз уж бабка на моей стороне, ловушки в Книге расставлены? Я не понимаю теперь вообще, я хороший или я плохой. Нет, я, конечно, хороший, я с детства никого не обидел. Во всяком случае, не хотел. Разве что случайно. А тут, оказывается, на меня ловушки как на дикого зверя ставят. Один схватил, вообще, убить хотел. Да за что? – всхлипывал Иннокентий. – За что же мне это все? Я жил как все, мечтал, о матушке заботился, невесту любил… А меня изводят как волка, который собак повадился с цепей снимать. За что же мне это?

– Эх, малый, – гладила его по волосам Аксинья. – Тут такой клубок запутался однажды – не каждому под силу распутать. Собственно, про тебя никто и не думает, скорее всего, никому ты не нужен, гонят да травят, чтоб отца твоего достать. Я б тебя и сама уже выдала, да только Серый приходил, в живых оставил. Я вроде и забыла про него, а как его нет уже много лет, так мне и показалось уже, что его и не было вовсе никогда. И страх весь прошел. Да только он наведался давеча. Спасенья от него нет никакого. Потому я тебя и не трогаю. Боюсь отца твоего. А до тебя, малец, дела мне нет, жалко так, немного, конечно, но по большому счету… Чтоб Миролюба не трогали, жизнь за жизнь, я твою, Серый – Миролюба, обмен это…

– Так что мне-то делать? Почему этот отец прямо ко мне не придёт? Зачем надо весь этот балаган-то устраивать? Жил я и жил себе, зачем эти вот походы…

– Ой, только скажи мне честно. Разве сам не мечтал о походах? – рассмеялась Аксинья.

– Мечтал! Только не о таких. Мечтал о подвигах, о хороших делах мечтал, за правду биться мечтал. А вот это всё – не мечтал.

– А в чём разница? Все, чего ты хотел, вот оно и сбылось. Походы эти твои, за правду бьёшься прямо сейчас. Может, тяжело тебе, бедняжке? То есть не так, как в мечтах: раз и герой. Тут всё по-другому, тут постараться надо. А ты сопли развесил, всё тебе не так, обманули тебя? Да нет, дружок, в этой жизни только по-честному и бывает. Что намечтаешь, – то и произойдёт. Только произойдёт по-честному, не так, как мечтается, потому что мечтается так, чтобы ничего не делать, и всё было. Нет, милок, жизнь, она справедливая. Хотел походы – на! А будешь ныть, только хуже сделаешь.

– Ну, что ты хочешь сказать, что ты всю жизнь мечтала быть кухаркой в придорожном трактире? – усмехнулся Иннокентий.

– Нет, конечно. Я королева. И хотела ею быть. Да только скучно быть королевой, знаешь ли. Когда ты родился королевой, ты чувствуешь, что обязательно нужно сделать что-то важное, что-то огромное в этой жизни, что-то такое, что всю жизнь изменит…

– Суп сварить? – продолжал насмехаться Иннокентий.

– Судьбами хотела управлять. Не супом, конечно.

– Вышло?