Морок

Вскоре и Ярослав захрапел, а Лея осталась вспоминать своё детство, деревню, откуда ушла во дворец. И сейчас она понимала, что всё время только ждала повода улизнуть из ненавистного поселения, где все её как псину шелудивую гоняли от двора к двору. Только не решалась, а как тут объявила матушка Кеши, что его надо спасать, Лею и уговаривать не стоило. До того, словно верёвкой она была привязана к дому, а теперь будто все оковы спали, и она рванула. И не ради Кеши, и не ради его матушки. А просто так, давно хотела уйти, а тут будто ей разрешили.

Ночь случилась лунная, ни одно облачко не застило свет. Мерный, ровный, он лился на землю, будто из большого кувшина, покрывая всё, на что попадал, и оживляя всё вокруг. Дикий куст терновника казался застывшим на бегу человеком, дорожный пригорок скрывал выглядывающее из земли маленькое любопытное существо, на поляне неподалеку молодые осинки трепетали от легкого ветерка, будто девушки играли, перекидывая мяч. Лея залюбовалась стройными станами и легкостью движений, ей даже показалось, что она слышит, будто ночные игруньи переговариваются нежными голосами, звенящими, как серебряные колокольчики. Она усмехнулась собственным мыслям и прислушалась.

– В колыбели дитя на верхушке ели,

Ветер качает, ветер качает,

Спи малыш, ветер качает…

Лея встрепенулась, где-то она уже давным-давно слышала эти слова. Девушка потёрла глаза кулаками и сильнее вгляделась в поляну перед собой. Видение никуда не исчезло, более того, все призраки девушек смотрели прямо на неё.

– Я – эльф? – спросила Лея их шепотом.

Призраки расхохотались и рассеялись по поляне.

– Да пошли вы! – в сердцах крикнула Лея и погрозила видению кулаком.

Тут же она почувствовала, что кто-то гребнем расчёсывает её волосы.

– Смотри какие, тяжелые и блестящие, как золото. Поздравляем, матушка! Поздравляем! – шептались за спиной у девушки.

– Не смотри, назад не поворачивайся, – пискнул рядом тонкий голосок, и Лея тут же обернулась.

Перед ней стояла старая обрюзгшая огромных размеров бабища, полностью голая, с обвисшими грудями и жиром, нависающим над промежностью. Одряхлевшие ноги были в несколько слоев укрыты складками кожи. Сверху по всему телу до самых пят струилась черная, шелковая, увитая белыми цветами духмяного жасмина коса. Лица не было видно, но Лея знала, что чудовищная баба смотрит ей прямо в глаза.

– Отвернись, отведи взгляд! – пискнул снова рядом чей-то тоненький голосок.

Лея сжалась пружиной и резко, что было силы выпрыгнула вверх, вцепившись в волосы чудовищной бабы.

Дикий вой огласил всю округу, призраки дев отпрыгнули и бросились в рассыпную, в свете луны на серых травах замелькали и засуетились тени, затягиваясь в темноту, под землю.

Лею подняло ввысь и бросило вниз на землю. Чудовище металось в лунном свете, пытаясь сбросить с себя седока. Девушка сильнее вонзила руки в шелковистую гладь волос.

– Нож! – вскрикнула Лея.

Стараясь, как можно крепче держаться правой рукой за косу, левой она полезла под пояс платья. Через мгновение она извлекла оттуда нож, однажды уже сослуживший ей службу, сверкнувший в ночи знакомой надписью : «АРОЖ».

Как только чудище вернулось с высоты на землю, Лея быстрым движением отхватила часть косы бабы.

Громадина обмякла и растаяла в воздухе. Лея быстро спрятала под платье поближе к ножу обрывок косы.

– Дядь, вставай! – растолкала она Ярослава. – Твоя очередь. Я посплю…

***

– Срочно надо уходить, – суетилась толстая тетушка у окна. – Надо торопиться.

– В чём дело? Объясни, – остановил её Иннокентий.

– Ты ж уже всё знаешь, наверное? – уселась на лавку женщина.

– Ну, не всё, но многое, наверное, – подтвердил юноша.

– А знаешь ли ты то, что тебе нужно войти во дворец до того, как туда прибудут маги?

– Почему?

– Чем ближе маги к дворцу, тем сильнее и крепче противодействующая тебе магия. Посмотри на всполохи. Они аккурат у дворца мелькают. Значит, маги уже близко.

– Но ведь они мне не враги, – пожал плечами Иннокентий.

– Они, может, тебе даже и друзья. Только заклятье Рогнеды действует. Нельзя магам к дворцу ходить от других кровей, кроме тех, что она запечатала. Только двое могут прийти к дворцу и не разбудить мёртвых. Это ты и Миролюб…

– И лишь один из них ей сын, – медленно протянул Миролюб. – Вот что! Вот это для чего.

– Да, – подтвердила толстуха. – Сын-то, только один, но пришлось подпускать обоих, потому что у обоих бабка одна, в таком случае можно только или двоих не пустить, или двоих пустить. А сейчас, судя по всему, ваши друзья на подступах к замку королевы. Вишь, что делается?

– А если проснутся мёртвые, то что?

– Ну как что? – нервно хихикнула тетка. – Они ведь все туда придут, чтобы вас не пустить.

Миролюб и Иннокентий переглянулись и почти в один голос заявили:

– Да и не надо. Будем своей жизнью дальше жить.

– А лютня-то тебе больше не нужна? – хитро подмигнула толстуха Миролюбу.

– Ты откуда столько знаешь? – надвинулся он на нее.