Мороз на земле (СИ)

— Пойдет, — заявил уверенно Пип. — Он услышит шум, когда будет у главной лестницы.

Несколько минут была тишина, а затем послышалось, как другая дверь распахнулась и тут же захлопнулась. Джон затаил дыхание.

— Вот здесь, — сказал ему Пип, когда они подошли к умывальной. — Севен это сегодня оставил мне. Я сказал днем Старому Петерсу, что нашел склад джина. «Что нам делать теперь?» спросил я, притворяясь испуганным. «Мистер Брокльхерст прибьет нас, если узнает. Может, вылить джин в реку?» Это Севен велел мне так говорить. Старый Петерс ответил: «Нет, нет, оставь это мне, парень, не беспокойся. Я тут сам разберусь». Севен говорил, что тот так и скажет, потому что захочет забрать джин наверх, в комнаты персонала, чтоб был сегодня тоже маленький праздник — ведь Двенадцатая ночь, как-никак! Из-за этой набожной твари все и так остались без Рождества, и без Нового года, как не повеселиться теперь, если выпадет случай? Минчин тоже, конечно, там будет, и поэтому всё, что нам требовалось, — заманить в свою спальню директора, чтобы потом тот отправился искать Минчина. И дело выгорело.

Донесся еще один отдаленный звук открывшейся и закрывшейся двери. Джон опять перестал дышать, когда Пип осторожно выглянул в коридор. Прошла секунда, другая. А затем Пип выпрямился и ухмыльнулся.

— Он потопал вниз, — сказал парень. — Погоди-ка…— он быстро шмыгнул в умывальню и вернулся, держа в руках чашку и еще какой-то предмет.

— Что?..

— Неважно. Потом увидишь. Пошли!

И они побежали в другую сторону, к черной лестнице, что вела к кабинету мистера Брокльхерста и тайному коридору. В кабинете Пип подбежал к директорскому столу, положив на него принесенный мокрый предмет, расплескал вокруг воду, с наслаждением портя оставленные документы. Присмотревшись, Джон понял, что «мокрым предметом» была Библия Шерлока!

— Что ты делаешь?

— Здесь был призрак, — ответил Пип. Он откинул с глаз волосы и усмехнулся. — И страница как раз подходящая — посмотри-ка. Библия, его любимая книжка! Там написано: «Оставь месть мне, сказал Господь»*. Так сказал Господь наш — это на случай, если Брокльхерст окажется слишком туп, чтобы понять, что его преследует привидение.

— О боже мой, — сказал Джон, зажимая ладонью рот, дабы не разразиться истерическим смехом.

— Теперь пошли, тебе нужно поторопиться. Удачи тебе, — сказал искренне Пип.

Джон взглянул на него, пожелав на мгновение, чтобы бог дал ему красноречие, и он смог бы найти правильные слова, чтобы выразить ту благодарность, которую чувствовал. И что он понимает, чего это стоило Пипу.

— Возвращайся быстрее в постель, ведь ты же не хочешь, чтобы тебя тут застукали, да еще с этой чашкой, — вот и всё, что он смог сказать. Он протянул ему руку, Пип пожал ее, и Уотсон подумал, что, может быть, тот понял и так, что осталось невысказанным.

— Бог в помощь тебе, Джон Уотсон, — прошептал мягко Пип и ушел.

Джон так быстро бросился к тайной лестнице, что почти с ног сбил Шерлока — тот стоял спиной, но немедленно обернулся, обняв Джона так, что дыхание замерло.

— Джо-о-он!

— Не смей больше этого делать, — выдохнул тот, когда Шерлок, наконец, отпустил его. — Не смей больше так со мной поступать. — Обхватив затылок юного графа, Джон привлек его ближе и жадно поцеловал. Шерлок тоже обнял его, и ответил на поцелуй так отчаянно, что, казалось, забыл, как дышать, и вынужден был прерваться, чтоб глотнуть хоть немного воздуха.

— Во имя всего святого, с тобой всё хорошо? Ты не болен, не простудился?

— Я в порядке, всё замечательно, я просто так счастлив видеть тебя, — он и, правда, буквально светился от радости. — И еще я рад, что ты злишься не очень сильно. Я пытался отправить записку в больницу, попросил мальчишку на улице отнести ее, но тот, видимо, скрылся вместе с деньгами. Пип сказал, что ты ни слова не получил. А теперь давай, одевайся. — Шерлок сунул ему сверток с одеждой.

Джон только сейчас осознал, что сам юный лорд был в вечернем костюме — совсем черном, вплоть до оникса запонок и рубашки.

— Что за…?

— Поторопись. И отдай мне свою ночную рубашку, я ее утоплю. — Шерлок быстро направился к лазу, открыл его и три раза посветил фонарем. Где-то там, на реке, продолжалось веселье: слышались смех и музыка, и шум карнавала.

Джон быстро скинул рубашку, сначала вытащив из нее драгоценное письмо Шерлока, передал одежду ему, а сам стал натягивать новый наряд — тот был тоже вечерним, но почему-то казалось, что цвет одежды напоминает золото. Со штанами Джон справился довольно легко, но рубашка привела его в замешательство. Как же ее нужно застегивать?..

— Вот держи, — Шерлок вернулся, держа несколько позолоченных запонок. — О, позволь мне, — нахмурившись, он обошел вокруг Джона, осмотрев рубашку сзади и спереди, а затем нашел место, где она застегивалась на спине. Джон послушно стоял, пока Шерлок помогал ему одеваться, чувствуя себя очень странно. Затем тот протянул ему куртку, наклонился и, довершая собственную экипировку, поднял то, что казалось шляпой с перьями. Он надел ее, и Джон понял, что это маска — та немедленно превратила Шерлока в черного лебедя.