Морозная гряда. Первый пояс

Чаша фонтана, пожалуй, шагов в пятьдесят шириной, а столб воды, уходящей к куполу, я не смог бы обхватить руками. Пожалуй, и втроём с приятелями не вышло бы это сделать. Присев, осторожно коснулся воды пальцами, помедлил, проверяя всё ли в порядке, и опустил руку глубже. Левую руку, в которой становилось всё больше открытых стихийных узлов. Чувство единства с водой пришло едва ли не раньше, чем я подумал о нём. Глубина фонтана... Поражала... Не меньше десяти моих ростов. Я ощущал бешеное движение струй воды во всей толще. Они рождались на дне, раскручивались по кругу, поднимаясь выше с каждым оборотом и сходились к центру, вырываясь столбом в ввысь. А затем тысячи капель, упавших сверху, устремлялись вдоль стен чаши на самое дно сплошным потоком, продолжая бесконечное движение.

Я щедро расходовал фиал, причём не из тех, что висели у меня на груди. По заверениям алхимика гильдейской лавки, одной капли средства от запаха хватало на час. Я использовал каплю каждую половину часа. И всё чаще прятался в кустарнике или среди камней — слишком много стало врагов и соглядатаев.

В следующий раз глаза я открыл уже когда под куполом сгустилась темнота. Ночь. К фонтану я добрался к середине дня. А значит прошло не меньше десяти часов. Всего десять часов в этом месте, но уже открыт второй узел! И это даже позволяя энергии утекать из меридианов в тело, как делают все. Количество разлитой вокруг силы неба не менее чем в восемь раз больше обычного для леса у второго лагеря! Я сделал лишь один глоток из фляги, чтобы смочить горло и снова потянул в себя ярко-синие нити энергии. Её было так много, что туман силы возник в теле сам по себе, словно она не успевала вливаться в средоточие и оставляла везде частицу себя.

Купол действительно оказался моим спасением: никто не напал на меня за то время, которое я привыкал к полноводной реке энергии, да и сейчас я по-прежнему не находил и следа того, что сюда сумел забраться хотя бы один зверь. За все эти столетия. Я восхитился умениями Древних. Но успокоившееся было сердце вдруг снова застучало в груди: на противоположной от входа стороне, спрятавшись от первого взгляда, на полу лежал старый, потрёпанный коврик. Почти такой же, как использовали подмастерья, сидя на улице или подстилая под колени. Я видел такие сотни раз. В городе, а не здесь в глубине леса под боком у чуда Древних.

К вечеру я уже вполне уверенно мог удвоить все свои простые техники, в которых было по одному узлу. И понял, в чём соревновались Попечители стражи. У всего есть плата, и у новой силы она тоже нашлась. Каждое новое вливание силы в запечатанный меридиан продлевало время остывания, и повреждало его. Первые пять Опор я и не заметил, но затем появилось жжение меридиана. К десятому — сильная боль. Дальше пятнадцатой Опоры я применять технику не рискнул. Нога под штаниной выглядела так, словно вернулись проблемы с телом. На ней на моих глазах появлялись синяки.

Сумев подняться на ноги и сбросить припасы, первое, что я сделал — обошёл зал по кругу, оглядывая его в подробностях и задумавшись, как близко в очередной раз была моя смерть. Эта попытка найти место для быстрого возвышения снова могла меня убить. Стоит откровенно признать — это стало входить у меня в привычку. Вряд ли бы и сегодня сумел убежать, не заметь я вход внутрь. Шершни оказались быстрее, чем я ожидал, глядя на них со стороны. По своим делам между деревьев они летали медленнее, чем преследовали врага. Боюсь, я бы не добежал даже до кольца деревьев, пусть мне изрядно помогал Указ, но стоило бы добраться до меня десятку тех, на кого он не действовал... Это не Муравьи, нападающие по земле, попробуй отбиться от кружащих даже над головой врагов.

Чистый пол под ногами. Это, кажется, камень — вижу привычные прожилки и разводы, но не вижу ни единого стыка плит, да и сама поверхность отполирована словно стекло. Воздух свеж и прохладен. Посередине зала тот самый фонтан, что так манил меня на карте. И снова нет никакого сравнения с тем убожеством, что я видел в городе. Идеально круглый провал, заполненный тёмно-синей водой. В купол, едва его не достигая, била тугая струя, распадаясь на сотни отдельных нитей, которые падали, возвращаясь в чашу фонтана и взбивая его гладь тысячами капель. Кажется, что поверхность кипит. Жаль, что здесь так мало солнца, в его лучах это всё наверняка смотрелось бы ещё лучше.