Морозный рассвет

– Я хотела сказать «спасибо». Вы… спасли мне жизнь. Дважды. Это было… – все-таки не нашлась, что сказать и закончила: – В общем, спасибо.

Благодарность давалась с трудом, я нервничала, но слова уже были произнесены. И о них я не жалела.

К счастью, в этот раз шаман не зубоскалил, не издевался, в полном молчании слушая мои неловкие попытки.

– Я не знаю, зачем вы это сделали. Может, просто ради развлечения, – о предположении, что захотел меня добить лично, упоминать не стоило, – но в любом случае я благодарна. Вы… спасли мою жизнь. Вот. Это все.

Я замолчала, глядя в темный угол, где стоял мужчина.

– Благодаришь ты лучше, чем извиняешься, – раздалось, наконец, когда уже решила, что не получу ответ.

Глава 21. Зов мелодии

Я беспокоилась о Беатрис – за собственными переживаниями забыла, что в ее семье траур, – но не могла найти в себе сил, чтобы съездить и поддержать подругу или хотя бы высказать соболезнования. С каким лицом я буду говорить о том, как мне жаль, если убийца ее отца поселился в моем доме?

Тем не менее, посоветовавшись с тетушкой, мы все же отправили сеньорам Кримиоли письмо, в котором выразила скорбь по преждевременной кончине главы семейства. Его отвез лично Бен, чем дополнительно засвидетельствовал наше участие. На большее, увы, в данный момент я была не способна.

Сеньора Мерлин долго беседовала со мной по поводу всего, что произошло в злополучном постоялом дворе, жалела, гладила по голове, но я так и не отважилась признаться, что имела место попытка изнасилования. Да, меня похитили и собирались принудить работать в публичном доме, но прежде, чем случилось непоправимое, появился Морган. О том, в каком виде я была на момент его возникновения в том подвале, упоминать не стала. Ни к чему пожилой женщине знать такие подробности. Я верила, что она любит меня искренне, и избавила ее от ненужных переживаний. В конце концов, ничего же не случилось. Кроме гибели нескольких десятков человек.

О большом пожаре уже наверняка знала вся Кодильера, но из-за нашего почти затворничества я могла об этом лишь догадываться. Праздники близились к завершению, Бен собирался приступить к своим обязанностям управляющего на рудниках, тетушка привычно уже хлопотала по хозяйству, я ей помогала. Шамана же с ночи, когда он навестил меня после возвращения в особняк, не видела.

Странное ощущение, замешанное на тоске и радости. Я не могла даже надеяться, что он, наконец, оставил нас в покое, и, наигравшись, отправился рушить другие судьбы, потому что это было бы слишком хорошо. Или, наоборот, плохо.

Убеждала себя, что думаю о нем лишь потому, что все еще не знаю правды о братьях. А вдруг в этот самый момент Бриг и Джимми борются за жизнь в руках светловолосого чудовища?! От этой мысли холодели ладони, а сердце заходилось в бешеной скачке.

Дни шли своим чередом. Мерлины вели себя как ни в чем не бывало, тетушка снова занялась со мной музицированием, посчитав видимо, что так отвлечет меня от неспокойных дум. Выходило ужасно, мелодия еле улавливалась, и можно смело признаться: слуха у меня нет никакого!

– Милая, на сегодня достаточно, – вздохнула после очередного урока Хельга, и я с радостью захлопнула крышку рояля. –  Стоит признать, раньше успехи были заметнее.

Она сидела в кресле напротив с таким видом, будто была вынуждена слушать, как кто-то проводит железом по стеклу. По сути, примерно такие звуки я и извлекала из старинного инструмента, который, без сомнения, не заслужил подобного к себе отношения. И ведь не сказать, что не старалась! Просто мысли витали далеко отсюда.

– Разве? – протянула я с сомнением. – А мне кажется, ничего не изменилось.

– По крайней мере, прежде ты попадала в ноты.

– Просто много времени прошло, я уже забыла.

– Нет, Кэндис, просто ты помнишь не то.

Это было произнесено с едва различимой горечью, но я не стала делать вид, что не понимаю ее.

– Вам ведь тоже наверняка тяжело, тетушка, – прошептала, не глядя в ее сторону.

– Ох, милая, не все так однозначно, как ты думаешь, – пробормотала сеньора, потупившись. – Поверь мне, я прожила долгую жизнь.

– Что вы имеете в виду?

– Мир – это не черное и белое, моя хорошая, – покачала она головой. – У него много оттенков.

– Не понимаю…

Я ждала разъяснений, но Хельга замолчала, не проронив больше ни слова. О чем она говорила? Опять пыталась выгородить шамана с его ужасными поступками? Так это ни к чему, я достаточно самостоятельна, чтобы лично давать оценку ситуации… и все же до сих пор не могу сделать это уверенно.

Чаша весов постоянно качается из стороны в сторону. Невозможно ненавидеть своего спасителя, верно? Но как при этом испытывать что-то светлое – пусть даже благодарность – к тому, кто планирует убить братьев?

За ужином Мерлины старались разрядить обстановку занимательными историями, подслушанными дядюшкой на рудниках. Я же в основном молчала, пытаясь навести в голове подобие порядка, но, увы, получалось из рук вон плохо. Ровно так же, как музицирование.