Морская дорога (ЛП)

О, мой дорогой. Даже не знаю, что тебе сказать. Как ты понял, что всё так? Из вихря, о да, с севера приходит он в страшном великолепии [4]. О, да, так и есть. Я даже и не знала, что в этой книге написано, что мир создан не для нас. Прочти мне снова, как пели утренние звёзды, а нас ещё не существовало.

Он прав, Агнар, он прав. Истоки моря непостижимы для нас, и врата смерти откроются не для нас [5]. О чём думал твой кардинал, что такого я могу тебе рассказать? Я же ничего не знаю, Агнар, ничего. Я заявляю тебе прямо, что не знаю ничего из этого, даже крохотной частички. Прочти мне снова о дожде и льде, о пустыне, лежащей за пределами мира, который не был ни порождён, ни создан, мир, который людям не дано постичь.

Мир, который мы себе создали, очень мал, Агнар. Иногда мне кажется, что мы в нём узники, думаю, когда мы умираем, двери отворяются, и душа освобождается. Возможно, это единственное, что я поняла. Однако сколько бы ты не учился, как далеко ты не зашёл в науках, ты не сможешь понять, где находишься. И всё же, книга прекрасна, чтобы даже просто любоваться и прикасаться к ней. Даже запах кожи, что исходит от неё, очень хорош. Как можно создавать такие чудесные вещи, Агнар, когда мы так мало знаем? Никто до сих пор так и не смог толком объяснить мне, но теперь я думаю, что твой Бог из книги гораздо могущественней, чем норны, потому что он делает гораздо больше, чем просто прядёт нити человеческих жизней. Но его величие пугает меня. Кто мы по сравнению с ним? Границы мира стали такими широкими, и там так холодно. Будет ли хоть кто-то ждать нас там, когда мы умрём? А что если смысл наших страданий по-прежнему будет непостижим нам даже там?

Если на самом деле существует прощение, о которое обещает эта книга, я так думаю, нам будет дано понять его? Как ты думаешь, Агнар?

Ну конечно, ты не можешь сказать иначе, да? Но такое будущее не похоже не то, о котором ты только что прочитал. Это слишком мало, слишком ограничено. И всё же здесь заключено слово Божье, так ведь? Я знаю, ты — богослов, Агнар, но мне вполне достаточно знать, что я не понимаю того, что уже знала.

А теперь позволь мне взглянуть на другие картинки, ну пожалуйста? И затем мы продолжим работу. Представь себе, мы уже почти закончили. Друг мой, нелегко будет расстаться с тобой. Я полюбила тебя. Полагаю, ты рад, что нам осталось всего несколько страниц, наша работа подходит к концу, но я буду очень скучать по тебе. И вправду, очень странно, когда я вспоминаю своё негодование, понимая, что мне придётся просидеть здесь всё лето, вместо того, чтобы продолжить своё паломничество, из-за которого, собственно, сюда и приехала. Но сейчас ты, записывающий за мной, кажешься мне более важным, чем собственные дети. Конечно, я очень люблю их, но сейчас они очень далеко отсюда, где-то в другой части моей жизни. Теперь имеют значение лишь ты, да я, и слова на пергаменте. Я ощущаю себя полезной, хотя и понимаю, что так будет не всегда, ведь жизнь не всегда такая простая.

Как-то ты обмолвился об этом, надеюсь, однажды ты обретёшь полноценное счастье. Думаю, у тебя всё получится. А теперь, довольно болтовни. Лучше давай я расскажу тебе, как мы построили корабль.

Мы уложили новый киль на корабль Карлсефни, сверху поместили остальную древесину. Из-за этого плавание получилось очень неудобным, так как корабль был перегружен. Обсуждали вариант буксировать брёвна за собой, но мы довольно далеко продвинулись на юг, и поэтому возвращение домой напоминало бы плавание с выпущенным на всю длину морским якорем. В таком случае управлять кораблём стало бы очень непросто даже в хорошую погоду. Кроме киля мы погрузили заготовки для штевней и громоздкий раздвоенный ствол, который Гуннар заготовил для кильсона. А ещё сосновое бревно для мачты и расколотые дубовые стволы, что пойдут на обшивку. Бочки с вином, меха, которые принесли нам скреллинги, наш скот и имущество заняли всё остальное место. Перегруженный корабль очень низко сидел в воде, раньше я не видела ничего подобного ни в одном плавании. Вода была всего в шести дюймах ниже края обшивки в средней, самой широкой части корабля. Мы понимали, что если погода испортится, то нам придётся выбросить за борт часть груза. Но до этого не дошло, мы взяли курс на север, и благополучно достигли домов Лейфа вскоре после Ламмаса, праздника урожая.

Сначала нужно было расширить лодочный сарай близ берега. Поскольку нам придётся работать зимой, вся основная работа, начиная с первого же месяца, должна проходить под крышей. Как только окончательно вырезали киль, носовой и кормовые штевни и собрали их в одно целое, даже я, ничего не понимающая в кораблестроении, поверила в эту затею. У нас был чертёж, а всё остальное я могла представить в воображении. Но, конечно же, для постройки корабля недостаточно одного воображения.