Морская служба как форма мужской жизни

Усилия же по восстановлению техники, тоже расходовались на «обогрев космоса» и весомого результата, увы, не давали.

Механик гаража ходил злой, лишенный за всё всех вознаграждений и морально порванный командованием на Британский флаг, и даже на мелкую ветошь от него. Зампотех Аргуненко тоже был бит чем ни попадя, причем хотя бы раз в неделю, лишенный всего. Он даже уже забыл – чего же его лишили? Чтобы хотя бы расстроиться.

Однако из отдела вооружений флотского объединения срочно потребовали документацию на сверку – неумолимо и опять неожиданно приближался конец года.

Делать было нечего – надо ехать. Сэм долго уговаривал командира разрешить ему эту поездку самостоятельно на своем «Боливаре». Тот упорно не соглашался – такая поездка в служебных целях уже содержала целую кучу нарушений всех действующих тогда документов, порядка и правил. И ежели бы да коли что произошло – никому бы из начальников и участников мало не показалось! Как говаривал иной раз командир, пугая сам себя, его бы за этот подвиг три раза подряд расстреляли на фоне развалин свинарника пулями из концентрированного навоза.

А тут – бац! «Последняя капля воды, переполнившая бочку с порохом»! Последняя живая машина гаража базы здорово обломалась где-то далеко на трассе, ее надо было срочно ремонтировать. Когда это еще случится – одному только местному Богу и его подмастерьям известно. А сроки отчета уже поджимали, словно струбциной, горло начальников, или некоторые другие важные детали тела. Из управления по вооружению неслись угрозы и предупреждения. Дальше могло быть хуже – в ход пойдут оргвыводы и дисциплинарные репрессии.

И командир решился!

– Черт с вами, Сэм! Сделаем так – я вам не разрешал, но и не запрещал! Так и скажу, в случае ежели да коли что – тьфу, тьфу, тьфу – сплюнул он через левое плечо суеверно, а потом еще и постучал по золотистому «дубовому» орнаменту на козырьке своей фуражки. Условное дерево же…

– Пусть уж будет, что будет! Лучше ужасный конец, чем ужас без конца! – подвел командир итог своим сомнениям.

– Но, командиры и начальники тебя ни за что не бросят! Мы с тобой одной крови – ты и я!!! Не знаешь, как будет по китайски: "Не волнуйся и не бойся, будь спокоен!" Да почти по – нашему: "Ни сцы!"

– Точно, что ли? – "изумился" Сэм дурашливо.

– Ага! Есть у меня трактат Конфуция на китайском – хошь ежели – вон, возьми почитай!

– Вот щас, как напьюсь как следует в следующий раз – обязательно! А зачем он вам?

– Жена как-то купила, теперь я его иногда кладу на еще мокрые фото, чтобы в трубочку не закручивались!

… Сэм подготовился к походу основательно – залился по самые уши бензином, проверил и перебрал на «Боливаре» все, что проверялось и перебиралось. Ко всему, запасся паяльной лампой, бутылкой спирта – это на всякий случай. Как известно любому моряку, случаи бывают всякие и караулят тебя за каждым углом – особенно, если ты никакой подлости просто не ждешь! И тогда лупят тебя по самым нежным и болезненным местам.

А уж экипировался Волынский, как по путевке в Антарктиду!

Добрая старая меховая куртка, крытая коровьей кожей, невиданный тогда еще простым народом горно-лыжный костюм с утеплителем, ботинки с ворсистым мехом, меховой шлем и большие очки. Это не считая более интимных деталей обмундирования! Стало тепло, но ходить было трудно. В этом костюме Сэм вполне понял муки древних рыцарей и проникся к ним уважением!

Рано-рано утром, в полной темноте, он вывел Боливара из гаража. Мотор легко завелся, заурчал и через минуту железный одноглазый конь рванулся в темноту, освещая узкую ухабистую дорогу. Над его головой высыпались звезды, над сопками катилась изрядно похудевшая к концу месяца, желтоватая, благодушносонная Луна, лениво распихивая с пути подвернувшиеся жидкие облака. День обещал быть погожим, решил было Сэм, – к добру! Правда, особо этим не обольщался – Север есть Север и никаких добрых примет на него не напасешься – он все равно сделает по-своему!

Долго ли, коротко ли, но Волынский выбрался на трассу, с облегчением вздохнул и, проехав пост тыловой погранзаставы, рванул во всю мощь.

Новые рубчатые шины всех трех колес мотоцикла хорошо держали дорогу, стрелка спидометра нагло ползла вправо, вопреки здравому смыслу и элементарной осторожности. Волынский был в приподнятом настроении, о такой поездке он давно мечтал. А на дороге он боялся лишь назойливых и коварных гаишников, остальные опасности и угрозы он, по молодости лет, в расчет просто не брал!

Так он и летел стрелой по прямой, А потом отчаянно вилял по виражам дуг и поворотов дорожного полотна. Шины лихо визжали! Холода он не чувствовал, блестящая льдом кромка обочины отсвечивала и позволяла уверенно держать дорогу.

Без особых приключений он добрался до места уже к самому началу рабочего дня. В минно-торпедном отделе его радостно встретили старые знакомцы.