Морская служба как форма мужской жизни

Начальник отдела запретил ему ехать в свою базу, несмотря на слабое сопротивление Сэма – мол, уже предупредил о выезде, ждать будут… а Петя Грушников взялся пристроить его вместе с мотоциклом на постой к одной знакомой, доброй и любвеобильной, даме, с широкими гостеприимными бедрами, которая считала аморальным упускать моменты возможного удовольствия и мелких радостей. Время неумолимо! Моментов может больше и не случиться!

Дама как раз временно скучала. Кроме того, он брал на себя роль Вергилия по закоулкам города Полюсного.

Сэм вроде бы и согласился – это было разумно и, по военному, целесообразно.

Опять же – посильная помощь женской половине мирного населения, как успокаивал он свою вдруг невовремя проснувшуюся совесть.

Путь же предстоял дальний. За рулем мотоцикла, выпивка плюс усталость – вполне могла быть чреватой всякими внеплановыми приключениями!

Волынский где-то в душе все понимал, и совесть старого служаки нещадно колола его в самое сердце, но… Вот-вот, это самое «но»!!! Говорят, что самые трезвые мысли приходят в пьяную голову – однако, врут! Бывает, но – чаще всего – врут!

Дозвониться до дежурного по базе было вполне возможно, придумать причину задержки, обходя вынужденное возлияние в компании коллег-офицеров – тоже. Хотя бы ординарная поломка Боливара. А что? Железо – есть железо. И никто никогда по нему не может ничего гарантировать!!!

Вокруг Боливара, по-сиротски приткнувшегося к хилой ограде под углом здания еще довоенной постройки, метель намела большой сугроб.

Экипировавшись, натянув герметичные большие очки, Сэм взгромоздился верхом на холку мотоцикла и возился с ключами. На этой связке чего только не было – ключи от квартиры, кабинета, гаража, и сарая с удочками и сетями. Наконец, ему удалось завести своего ретивого коня. Тот недовольно фыркал и прокашливался.

Петя-Вергилий тем временем устроился сзади, и намертво вцепился в скобообразную ручку. Вдруг понял, что как только Боливар тронется с места, он моментально останется без фуражки. Он решил принять меры – натянуть подбородочный шнур. И, конечно, оставил ручку в покое, занявшись фуражкой. В то время умудренные опытом службы корабельные офицеры под «крабом»-кокардой фуражки носили уставной витой золотистый шнур, а с другой стороны, на муаровой «нельсоновской» ленте – кожаный, невзрачный но практичный ремешок. В случае штормовой погоды он опускался, натягивался на подбородок – и за свою фуражку вы могли быть какое-то время спокойны.

Но тут Сэм, убедившись, что Петя сел на круп его коня, готов ехать, лихо дал газ и рванул с места!

А Петя оказался в сугробе с фуражкой в руках. Урал-богатырь просто взял да и выехал прямо из-под него! Повисев немного в воздухе, он рухнул во что-то мягкое. Ошарашенный Грушников, сидя в пушистом сугробе, долго и внимательно рассматривал в руках свой черный суконный «аэродром» севастопольского пошива. Он утратил смысл сегодняшнего бытия – Сэм, которого он намерился было отвезти к Томке, вдруг куда-то исчез! Коньяк, обещанный ею за Сэма – тоже – тю-тю! Это он сразу понял!

А, затем, он подумал-подумал, и устроился поуютней, распихав из-под себя снежные барханы. Как он понял, ехать уже никуда не надо было, спешить – тоже, уже кругом опоздал… Тогда Петя завалился в снег и… спокойно заснул. Ему было хорошо и совсем не душно и не жарко! Он был пару раз у экватора, и даже – за ним, по полгода каждый раз, и с тех пор искренне любил холод! Вышедшие из-за здания его коллеги увидели, как в сугробе под фонарем что-то загадочно темнеет. Предположили, что у кого унесло ковер с балкона – но оказались не правы. Этот был их сослуживец Петя, ухода которого никто ранее не заметил… он свернулся калачиком и нагло наплевал на реальность.

Компания проявила участие, подняла, заботливо отряхнула от сверкающего снега и потащила его домой – через всю деревню и Чертов мост, домой, где жена, видимо уже подготовила ему «теплую» встречу! Начальник предусмотрительно смылся – не царское, мол, это дело! Народ же этой встречи тоже не желал и вслух обсуждал, как бы и товарища прямо в дверь вставить, и под залпы береговой батареи не угодить. Ибо все жены в этом одинаковы – они всерьез считают, что муженька спаивают исключительно друзья-товарищи, а сам он – ни-ни, только чай пьет, ага! Проблему эту удалось решить с минимальными потерями…

А где-то на Красном Горне – есть такая улица, заинтригованная было дама, ожидавшая романтической встречи, вздохнув, сняла парадный халат, смыла боевую раскраску. Оглядев себя в большое зеркало, опять вздохнула и поклялась отомстить Пете страшной местью. И лишь затем отправилась спать.

Оглянувшись, Волынский никого за спиной уже не увидел. В его замутненном слегка сознании мелькнула мысль, что Грушников передумал устраивать его на ночлег и подло сбежал. Заинтриговавшая его встреча с дамой лопнула мыльным пузырем! Бывает! А жаль! Уже было настроился…