Морская служба как форма мужской жизни

Над головой не было ни звезд, ни Луны, не было и обычного светового зарева где-то над Мурманском. Фонари тоже давно кончились. Тьма да колючий снег в лицо. Свет фары утыкался в снежную пелену и безнадежно терялся в ней.

Сэм сбавил скорость, вглядываясь в обочины и выискивая вехи с флуоресцентными полосками. Они лишь тускло проблескивали, когда мотоцикл уже сближался с ними почти вплотную.

Дорога делала крутой вираж влево, полотно вдруг исчезло. Боливар вильнул раз, вильнул два, вдруг сорвался и… полетел с откоса. То есть, он так и шел по прямой, а вот земля ухнула куда-то вниз! Мотор в ужасе заорал, переходя на вой. Сэм механически, озадаченно продолжал давить газ. Но там, куда ехали, дороги не было! Совсем! Под ним исчез не только асфальт, но и просто земля. И только далеко внизу что-то темнело!!! Жать на тормоз поздно – время стало тормозить само… и пространство превратилось в какой-то вязкий гель.

Дальше – только медленный полет, деревья, хруст веток, грохот за спиной и жалобный вой мотора. Бац! Приземление, упал грамотно – на руки, с переворотом, не удержался и поехал на пузе. Грудь и плечи въехали в в сугробище и дальше он уже полз по инерции, раздвигая снег, старые листья, голые ветки кустарника, пока не остановился в центре пахучего можжевелового куста. Там его догнало Земное притяжение и на короткое время Волынский отключился.

Все стихло. Выплыв из темно-красной тьмы, Сэм прислушался к себе – пока ничего не болит, только рука саднит и кожа на лице немного горит. Вот так вот, своей рожей, Сэму еще ни разу не приходилось прокладывать себе путь!

Остро пахло хвоей. Приподнялся на локте – нет, ничего, попробовал встать, обнимая березу. Получилось – значит, ничего не сломал! Дорожная насыпь была далековато – метрах в семи. «Это как же я летел? Как пушечное ядро по настильной траектории, спасибо, что деревья тормозили. Ох, спасибо! Я им все ветки по курсу посшибал!» – изумлялся Сэм чуду своей везучести.

«Стоп! А где пассажир?» – Волынского прошибло потом.

– Эй! Мужик! – заорал он во все горло. «Черт, даже не удосужился его имя узнать, не то что там фамилию… Ну вот, мужика убил, служебные документы потерял. Опять же оружие потерял, которое, к тому же, взял без разрешения.

Так, еще вождение в пьяном виде – перечислял он свои грехи. Интересно, сколько за все это дадут? Получалось много – по совокупности тяжких преступлений, то лет сто пятьдесят семь на лесоповале. Да и Боливару, похоже – окончательный абзац!

Странное дело, но голова совершенно прояснилось, от выпитого не осталось и следа. Сэм решил, что пора активно действовать. Первым обнаружился пистолет – он никуда и не пропадал, просто повис на длинной шлейке и съехал куда-то ниже пояса. Так, сидеть осталась чистая фигня – всего-то, что где-то лет сто! – прикинул Волынский.

Прямо под его ногой что-то блеснуло. Оказалось – ключи! Если бы искать специально – в девственном снегу и прелых смерзшихся листьях не найти ни за что. Хоть весь лес спали! А тут – вот они, – еще одна удача! Приободрился – Бог за нас!

Метрах в пяти что-то затрещало в непроглядной тьме. Это навстречу ему продирался подводник, извращенно матерясь, как учитель математики за проверкой контрольных в школе для умственно-отсталых.

– Мужик! Ты жив! – обрадовано заорал он, заметив силуэт Волынского на фоне снежного откоса.

– Жив, жив! А ты – цел? – ответил ему Сэм и подумал вслух: – Ну вот, осталось всего каких-то лет пятьдесят отсидеть!

– Да цел я! Куда там, на хрен! Веником не убьешь! – отплевался он от снега с землей пополам, которого наглотался поневоле, – По касательной к деревьям бомбой пролетел и по откосу скатился. Как на перине! А мотоцикл – он где?

– Я бы тоже хотел это знать!

Действительно, Одноглазый Боливар попросту исчез! Спереть его не могли, это – раз! Разлететься в мелкий хлам – тоже! Это – два! Не на небо же он взлетел!

Подводник с любопытством глядел именно в небо! То есть, не в небо, а на сплетавшиеся кроны старых берез и рябин. Сэм тоже задрал голову – чуть в стороне от них, на ветвях сидело что-то большое и черное! Блин, это явно не русалка! Вот это черное и большое угрожающе раскачивалось, ветки под ним жалобно трещали. Они сопротивлялись из последних сил чему-то чуждому и противно воняющему, давившему на них сверху. Спавшие было деревья, теперь словно просили о помощи, стараясь сбросить с себя это чудище.

Пригляделись – точно он, мотоцикл! «Урал» уютно разместился на дереве, слегка наклонившись вниз передним колесом, зацепившись, для верности, коляской. Боливар любопытно уставился на хозяина единственным глазом и нагло, ехидно подмигивал: «Ну и как?»

– Скотина ты подлая, понял? Нет на тебя кувалды! – ответил ему Сэм, разминая ноющую руку.

– Сам такой! Зенки залил, и едешь мимо дороги! А я тебе – не Пегас, и летать не умею! – сварливо огрызнулся Боливар свистом ветра, ночным шумом и треском веток.

Что-то булькало и стекало на вспаханный носом Волынского снег. Бензин! Тут не ошибешься – запах моментом разогнал к бесам всю эту свежесть лесной ночи.