Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

В конечном итоге Россия так и не смогла выработать политические методы, экономическую политику и культурную идентичность, необходимые для того, чтобы стать морской державой, что было и остается сознательным выбором. Мощные самодержавные централизаторские тенденции и подавляющее значение континентальной территории в империи, которая расширялась пешком, сделали море второстепенным - даже для царя, обладавшего уникальным морским мышлением. Кроме того, как отмечает Дин, "дисциплинарный режим был произвольным и жестоким, русские младшие офицеры очень плохо относились к прапорщикам". Несмотря на то, что в конце войны все чины добровольно пошли служить в английский и голландский флоты, у царя было очень мало моряков: «Ибо русские вообще питают отвращение к морю». Дин видел разбитый духом народ, доведенный до апатии деспотической властью. Из-за плохого питания они были подвержены цинге, а религиозный пост делал их слишком слабыми для работы. Оказавшись в море, Дин обнаружил, что его люди готовы к работе. Но деспотичное командование Петра привело к тому, что офицеры и команда были парализованы "страхом, невежеством и растерянностью" и могли взорвать собственный корабль из-за паники или некомпетентности, равно как и нанести какой-либо ущерб противнику. Дин ожидал, что военно-морской прогресс России замедлится. Царь построил много кораблей, "но его моряки, как их правильно называть, не стали более многочисленными за последние четыре года. А огромные расходы, которые он ежегодно тратит на дисциплину своих людей и поддержание флота на нынешнем уровне, в то время как в ответ на эти расходы ему не оказывается почти никакой услуги, должны неизбежно истощить его сокровища и сделать его менее грозным". Все зависело от предстоящей Персидской войны: неудача в ней "погубит многие, если не большинство его великих начинаний". Нехватка моряков, их ограниченная квалификация и плохая мореходность многих кораблей ограничивали флот операциями "недалеко от собственных берегов царя". Несмотря на то, что русские любили брать на себя мантию римлян, им не хватало эффективности, безжалостности и, что особенно важно, профессионализма, которые делали римлян грозными на море.

Бумаги Дина обеспечили ему должность генерального консула в Кронштадте, но он был немедленно выслан как шпион. Он был не последним морским офицером, направленным на дипломатическую службу для наблюдения за деятельностью потенциального военно-морского конкурента. Центральная роль Кронштадта и Санкт-Петербурга в развитии военно-морской мощи и морской торговли России обеспечивала британским коммерческим агентам, являвшимся неотъемлемым элементом бурно развивающихся торговых отношений, идеальные условия для получения разведывательной информации. В 1780 г. в Россию прибыл военно-морской инженер Сэмюэл Бентам, который выполнял задание по шпионажу за военными флотами и военно-морскими сооружениями северо-западной Европы под прикрытием научных исследований для Адмиралтейского совета. Бентам обнаружил, что многие русские корабли "были не в очень хорошем состоянии". Екатерина II начала реализацию военно-морского проекта на Черном море, сознательно напоминая о работе Петра на Балтике, но это не означало, что Россия стала морской державой. Как подчеркивал в 1791 г. британский посол в Санкт-Петербурге сэр Чарльз Уитворт, Россия оставалась континентальной и военной. Царица и князь Потемкин стремились обеспечить торговлю в бассейне реки Амур, но Россия "не имела понятия о том, чтобы извлекать выгоду из другой страны каким-либо иным способом, кроме завоевания".

Когда в 1899 г. адмирал сэр Киприан Бридж, бывший начальник военно-морской разведки, подготовил к публикации рассказ Джона Дина, он связал его с современными британскими опасениями по поводу усиления российского флота. Бридж проницательно проанализировал ход Северной войны: Швеция, будучи морским государством, перестаралась в континентальных войнах; когда Петр понял это, он атаковал ее флот, не имевший достаточных ресурсов, и одновременно прижал шведскую армию в Польше и на Украине. Обеспечив контроль над Балтикой, он диктовал ход войны, сворачивая изолированные части шведской империи. Петр перехитрил Карла XII, который рисковал всем в военной кампании. Если бы Карл использовал свой флот и армию для захвата Петербурга, он мог бы с небольшими затратами получить командование над Балтикой. В заключение Бридж предостерег англичан от чрезмерного усиления на континенте.