Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Однако Великобритания менялась. За победой над Наполеоном последовали экономические трудности, политические требования реформ и давление с целью увеличения электората. Старая политическая система ставила в привилегированное положение аристократические интересы и коммерческое богатство, в значительной степени исключая средний и рабочий классы. Она предоставляла богатым и знатным людям широкие возможности для продвижения по политической лестнице. Государственные школы обеспечивали ассимиляцию сыновей коммерсантов в квазиаристократическую олигархическую элиту. Открытая элита позволяла британской системе развиваться, приспосабливаясь к новым формам богатства и власти, избегая при этом взрывов недовольства, порождаемых жесткой иерархией и закрытой элитой. Она не была демократической. Хотя британские государственные деятели изучали древние Афины и использовали древнегреческий язык в своих речах, чтобы исключить представителей низших сословий, они не были заинтересованы в принятии афинской демократии. Законодатели, собравшиеся в Вестминстере, были политической нацией. "Закон о Великой реформе" 1832 года, предоставивший права богатому среднему классу, был вызван стремлением партии вигов, находившейся у власти полвека, обеспечить себе партийное преимущество. В течение почти двух последующих десятилетий виги были у власти и использовали реформу, чтобы удержать рычаги власти. Однако расширение избирательного права и лишение безопасных мест, которыми долгое время пользовались восходящие государственные деятели, заставило политиков сосредоточиться на внутренних проблемах. Позднее расширение избирательного права продолжало приводить к ослаблению критической роли идентичности морской державы в общественной жизни Великобритании и политической поддержки военно-морского флота. К 1884 г. растущее ощущение того, что политическая нация забыла о критической важности военно-морской мощи для морского государства, побудило к новому впечатляющему подходу. Алармистская газетная агитация, негласно поддержанная военно-морским флотом, положила начало четырем десятилетиям громких кампаний, в ходе которых военно-морская мощь оставалась на первом месте в политической повестке дня. Эта кампания, поддержанная лондонским Сити, создала популистский навализм для более демократической эпохи. Его становилось все труднее поддерживать по мере того, как реформы XX века неумолимо двигались в сторону всеобщего избирательного права для взрослых.

Концепция морской мощи, разделяемая государственными деятелями XVIII века и политическим классом, который они представляли, не дожила до XX века, когда значительно расширившийся электорат сосредоточился на экономическом благосостоянии и государстве всеобщего благоденствия. Древние Афины использовали демократию для создания и поддержания морской мощи, но современная демократия, как опасался Мэхэн, оказалась плохо приспособленной для поддержания идентичности морской мощи и морского флота. В 1890 г. он заметил, что «народные правительства, как правило, не одобряют военные расходы, какими бы необходимыми они ни были, и есть признаки того, что Англия имеет тенденцию отставать». Слова Мэхэна отражали его неприязнь к излишествам американской демократии, которую разделяли британские государственные деятели и люди, формирующие общественное мнение, которые сами видели реальность. Современное состояние флотов "Запада" за пределами США подтверждает мнение Мэхэна о том, что у демократии мало места для морской мощи.

Во время Гражданской войны в США федеральное правительство было близко к тому, чтобы начать войну с Великобританией. В нарушение международного права американский корабль "Сан-Хасинто" захватил пассажиров британского почтового парохода "Трент". Британия мобилизовала флот для нападения на Нью-Йорк и запретила экспорт индийской селитры - важнейшего компонента пороха. Президент Линкольн незамедлительно уступил. Этот кризис был типичным для англо-американских отношений того периода: британцы обычно уступали в незначительных вопросах, но быстро отстаивали свои жизненно важные интересы, включая международное право.

После окончания Гражданской войны в 1865 г. британские наблюдатели признали, что мощь США основывалась на военной и промышленной мобилизации, а не на военно-морском потенциале. Еще более значительным было уничтожение военно-морского флота США. В то время как Соединенные Штаты сосредоточились на закрытии внутренних границ, освоении внутренних ресурсов и развитии промышленности, военно-морской флот исчез из поля зрения, превратившись в немощную коллекцию устаревших деревянных канонерских лодок, пытавшихся отстаивать интересы США против местных держав, таких как Чили, имевших более мощные флоты. Мэхэн командовал одним из таких судов.