Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Кроме того, характер афинской морской мощи был тесно связан с характером Фемистокла, человека гениального и решительного, но, по общему мнению, безжалостного, хитрого, обманчивого и жадного. По мнению Геродота, хитрость Фемистокла заставила остальную Грецию относиться к афинянам с подозрением еще до Саламины в 480 г. до н.э. Однако только Фемистокл понимал, что персидская армия и флот представляют собой единое стратегическое целое, которое можно разгромить на море. Он выбрал поле битвы при Саламине и заманил персов к поражению, но ему было отказано в какой-либо заслуге за победу. Его планы были очевидны: после Саламины он первым делом решил заставить другие греческие города участвовать в расходах на содержание афинского флота, осадив в качестве примера близлежащий остров Андрос. Для финансирования афинского флота, жизненно важного для безопасности Афин и Греции, Афинам требовалась более широкая экономическая база, империя. Фукидид подчеркивает, что обман и хитрость Фемистокла сделали Афины равными Спарте: "внезапный рост афинской морской мощи и смелость, которую афиняне проявили в войне с персами, встревожили спартанцев и других греков". В то время как Фукидид считал Фемистокла афинским патриотом, его противники ссылались на его предполагаемое "предательство", чтобы дискредитировать демократию и морскую мощь, превращая предполагаемые недостатки отдельного человека в общие недостатки культуры и самобытности. Геродот оправдывал его за то, что он причинил вред своей стране, а Фукидид использовал его столкновения со спартанцами, мнимые и реальные, в качестве основы последующей афинской политики.

 

Строительство "Длинных стен" Фемистокла было начато еще до Персидской войны: соединив город с гаванью Пирея, они позволили Афинам принять стратегию морской державы. Превратив Афины в стратегический остров, стены сместили центр внимания с суши на море, защитив городской демос и оставив без защиты аристократические поместья. По словам Фукидида, Фемистокл утверждал, "что если афиняне станут мореплавателями, то они получат все преимущества для усиления своего могущества". Действительно, именно он первым осмелился сказать афинянам, что их будущее - на море. Таким образом, он сразу же начал участвовать в закладке основ империи.

В кратком описании периода между Персидской и Второй Пелопоннесской войнами Фукидид подчеркивает, что афинская имперская агрессия, включая войну в Египте, была борьбой за контроль и ресурсы. За созданием Делийской лиги и превращением ее в афинскую империю, взимающую дань с помощью амфибий, последовала сокрушительная победа над персидским флотом при реке Эвримедон в южной части Малой Азии около 466 г. до н.э. В этой кампании триремы были оснащены дополнительным палубным пространством для пехоты. Афины больше не опасались морских соперников и могли сосредоточиться на проецировании своей силы.

Афины согласились возглавить Эгейско-ионический союз, созданный после победы при Микале в 479 г. до н.э., только после того, как Спарта отказалась от этой чести. Делийская лига обменяла независимость на безопасность: защита Афин позволила ионийским городам и островам остаться за пределами Персидской империи. Лига была необходима для финансирования афинской безопасности, и Афины были ее доминирующим членом. Афинская морская мощь была намного дороже военной мощи Спарты: люди были дешевы, а флот - нет. Афины использовали Лигу как налоговую базу, объединяя доходы от торговли и земли. Города, которые восставали, завоевывались, лишались кораблей и городских стен, теряли право голоса на собраниях Лиги и вынуждены были платить. Во многих случаях восстания провоцировались олигархическими лидерами, предпочитавшими персидское правление или спартанскую гегемонию. Неудивительно, что Афины предпочитали, чтобы их сателлиты перешли к демократическому правлению. Демократия стала стратегическим оружием.