Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Эта локальная провокация была лишь одним из элементов римской политики экономической и военной агрессии, угрожавшей всем остальным государствам Средиземноморья. Ганнибал, недавно ставший главой Иберийского государства, увидел в растущих волнениях в римском мире возможность переломить итоги Первой Пунической войны. Даже кампанцы, союзники римлян в первом конфликте, начали сомневаться в целесообразности связывать себя узами брака с государством, обладающим беспрецедентной, обширной военной, политической и экономической мощью. Ганнибал увидел возможность в греческих городах Южной Италии, которые были встревожены римским универсализмом. Он знал, что Карфагену не победить Рим в одиночку; только широкая коалиция сможет сдержать могущественную Республику, новая Делийская лига - новую Персию. Он начал войну в Иберии, затем с помощью своих закаленных в боях войск разбил римскую армию, ее центр притяжения, и побудил другие государства присоединиться к его коалиции. Он опирался на народную политику, чтобы привлечь на свою сторону города и государства. Рим, как и Персия, всегда поддерживал аристократическую партию. Ганнибал не был экстремистом "войны до смерти", как утверждала римская пропаганда, он был рациональным государственным деятелем, гораздо ближе к Вильгельму III, чем к Александру Македонскому или Наполеону.

Будучи последним защитником классического мира, этот эллинизированный чужак осознал экзистенциальную угрозу, исходящую от постоянно развивающегося римского военного государства, которое сознательно нарушало договоры просто потому, что могло это сделать, лишая другие государства территорий и богатств. Хотя мы не можем доказать, что Ганнибал знал труды Геродота или Фукидида, вероятность этого велика. Он говорил и писал по-гречески, как и большинство элитных и торговых карфагенян, а отношения с грекоязычным птолемеевским Египтом были тесными. Его подход к войне, дипломатии и политике лучше всего понять в греческой традиции: он сопротивлялся установлению всеобщей монархии. Греческий "официальный историк" из его личного штата, сицилиец Силен из Кальцеата, писал, чтобы повлиять на мнение во всем эллинистическом мире. Такая литература станет важнейшим элементом проекта Ганнибала по созданию антигегемонистских коалиций. Он использовал против Рима стратегию морской мощи, ведя ограниченную коалиционную войну, чтобы сдержать чрезмерно могущественную державу-гегемона и восстановить равновесие. Рим опасался, что коалиция Карфагена и крупных греческих государств, поддерживаемая популистскими собраниями и связанная контролем над морем, может истощить его ресурсы.

Слишком долго классический мир принимал Рим за очередного политического деятеля, не в силах понять культуру, сочетавшую в себе милитаризованную дикость, неиссякаемую жадность и жажду завоеваний. Ганнибал понимал, что пока существует Рим, ни один город, государство или империя не могут быть в безопасности. Прекрасно понимая, что его тактический гений не позволит Карфагену победить Рим в одиночку, Ганнибал искал союзников. Он хотел разрушить Римскую империю в Италии, используя недовольство подвластных народов и создав коалицию крупных держав. Не имея государственных деятелей, подобных Фемистоклу, восточные эллинистические царства шли к своей гибели одно за другим: они не объединяли свои флоты под началом одного адмирала, свои армии - под началом одного полководца. Взаимное недоверие преградило путь Великой коалиции Карфагена, Македонии и Селевкии, которая могла бы сдержать Рим.

Полибий объясняет начало Второй Пунической войны (218-201 гг. до н.э.) захватом римлянами Сардинии и дополнительной репарацией, гневом Гамилькара Барки на Рим и беспокойством римлян по поводу успехов карфагенян в Испании. У Гамилькара были веские причины для гнева: римляне были ненадежными, нарушившими клятву империалистами, нацеленными на завоевание мира и неспособными смириться с мыслью, что другое государство тоже может быть могущественным, особенно морская держава, основанная на морском богатстве и политической вовлеченности. Ганнибал понимал, что для выживания Карфагена необходимо остановить Рим. Правильно предвидя, что римляне уже приняли решение о войне, он захватил инициативу до того, как они успели начать действовать, и разграбил Сагунтум, их иберийский сателлит.