Морские истории

Внизу замолчали. За окним тянулись промышленные зоны, переплетения стрелок. Навстречу нам с гудением и стуком проносились электрички. Близился город.

А потом был ярчайший рассвет на Центральном вокзале Киева, и весёлая сутолока, и возгласы встречающих. Оставив сумы в камере хранения, я отправился бродить по Киеву и намотал по его улочкам, наверное, километров тридцать. Тропинки, асфальтовые и дикие, вели меня на кручи над Днепром, вниз и снова вверх, среди новых кварталов, среди старых кварталов, между домов совсем уже старинных, чуть не посполитых времён. Шелестел клёнами Андреевский спуск, грели на солнышке старые булыжные кости валы Детинца, вдали звенели колокола Софии. Дальше, дальше – и вот уже Берестов, и Лавра, и ботанический сад… Уже совсем под вечер, на полпути к вокзалу, я приземлился отдохнуть на террасе малюсенького кафе. Там подавали настоящий чай, а не дежурный пакетиковый суррогат, и я смаковал его, отдыхая, а мимо в вечерней дымке плыли в закат невозможной красоты киевлянки.

В Одессе с ночи свирепствовал восьмибальный шторм. Это было первое, что я узнал на вокзале. Вокруг было мрачно: грохот дождя по крыше, тьма за вокзальными окнами и толпа у выхода. На улице было еще неприветливее. Ветер рвал листву, гнал струи дождя, катил по пустынным улицам мусорные баки. Выходить не решался никто. Но вот толпа зашевелилась, и через неё пробрался парень, поглядел вокруг, надвинул на лоб кепарик:

− Эй, кто со мной бегом до трамвая?

И по-спринтерски рванул через ливень.

Я принял вызов, и через полминуты ввалился на трамвайную остановку, мокрый до нитки. В кроссовках гнусно хлюпало и обещало насморк. Подъехавший трамвай приветливо открыл двери: внутри было светло, тепло и сухо. На окне висело самопальное объявление: «Высовывайтесь-высовывайтесь! Один тут уже высунулся». Над выходом красовалось еще одно: «Чтоб вы так доехали, как заплатили!» Да, я в Одессе.

Трамвай шёл медленно, осторожно переходя вброд залитые перекрёстки, искря и покачиваясь от ветра. У автовокзала выпустил единственного пассажира – меня, и укатил на кольцо. Вот он, автовокзал, вот расписание автобусов, вот касса. Не хватает одного. Из порезанной еще в Мосве сумки незадачливый воришка утащил свёрнутую бумагу с телефоном и адресом места. Единственное, что я помнил – это маршрут (за Южным портом в сторону Николаева) и название места – Седьмая площадка. Что ж, говорят, язык до Киева доведёт. Посмотрим, как насчёт площадки.

Через пятнадцать минут распросов вокруг меня была толпа не толпа, но человек десять точно. Все громко вспоминали различные заводы, каких на побережье нашлось удивительно много, водили пальцами по карте, время от времени уличая друг друга в невежестве и небрежении географией родного края. Кто-то посоветовал спросить у водителей автобусов, на что я смог только сардонически улыбнуться. По моему московскому опыту, за пределами маршрута для них были сплошные белые пятна и земли псоглавцев. «А ты не хмыкай, ты спроси!» – парировали мне – «Тут кое-кто по тридцать лет водит». И случилось чудо. Первый же водитель, коренастый пышноусый дед, не только знал точно это место, но и начертил мне кроку прохода от остановки. «Иначе не доберёшься, заблудишься».

Купив билет и переодевшись в единственную сухую сменку, коей были футболка, треники и шлёпанцы, решил скоротать время, бродя по окрестностям и купить съестного в дорогу. Дождь уже перестал, только ветер шумел листвой и погромыхивал жестью на крышах. После визита на близкую Молдаванку желудок и рюкзачок стал заметно тяжелее, а кошелёк, соответственно, легче. Я готов был уже вернуться на автовокзал, как вдруг мне на плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

− Проверка паспортного режима, «Беркут». Ваши документы?

− Я обернулся. Справа и слева редкой цепочкой стояли очень неприветливые люди в камуфляже и с оружием. Ловить было нечего. Убегать не хотелось. У меня была лишь секунда сориентироваться и выкрутиться. Интуиция с неслышным воем вышла на форсаж. Через секунду на беркутовца глядел уже совсем другой человек.

− А щё такое, или уже нельзя вийти из дому без паспорта?

− Вы шо, живёте поблизости?

− Таки да, на Люсиновской, сорок два.

− Это на углу, где химчистка?

− Извините мене, но химчистка в тридцать третьем, напротив. Если хочете, пойдёмте, я усё покажу.

Меня не стали задерживать, только проследили, как молодой человек из хорошей, но, вэй, чуточку бедной, семьи идёт уже домой к мамочке. Осталось свернуть в нужный двор, и переулками – к автостанции. М-да, никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу…