Морские напевы

Худой парень, недавно вернувшийся с войны, заковылял к лодке. Он был ранен в ногу, и рана раскрылась. На штанах расплылось пятно крови. Но делать нечего, пришлось снова садиться в лодку, а потом лезть и в воду.

— Когда вернетесь, поставлю ведро водки! — прокричал нам вслед хозяин. — Вон, Рахмет, уже выбирает рыбу из сетей. Поторапливайтесь!..

Мы шли к сетям во второй раз после стычки с хозяином, когда налетел шквальный ветер. Стояла темная беззвездная ночь. Вздыбились волны. Засверкали молнии. Лодку перевернуло, и я очутился в воде. Гребу в сторону далекого судна. Вдруг вижу на гребне волны что-то черное. Приблизился к нему, оказалось, это бревно. И в него вцепились двое — Кадырали и Ваня. Уж и не помню, долго ли нас носило по волнам. Время от времени кричу товарищам:

— Смотрите, не засните. Пойдем ко дну.

Нас накрывает волна, и мы летим глубоко вниз. Через несколько минут приходим в себя.

— Кадырали! — кричу я. — Держишься?

— Держусь, Рахмет… Устал. Больше не могу.

— Буря стихает. Рассветает, и нас подберут. Только не засни.

Я продвигаюсь к Ване, утешаю его, как могу.

— Крепись, Ваня. Уже светает, видишь?

Он настолько слаб, что не может говорить, только покорно кивает головой.

— Может, привязать твои руки к бревну? Придется снять ремень с тебя. Смотри, останешься без штанов.

На шутку он, конечно, не реагирует. Привязываю их обоих к бревну, а чуть позже убеждаюсь, что верно сделал. Через некоторое время оба были уже в бессознательном состоянии. Ему, Кадырали, тогда ведь было неполных пятнадцать лет. Я только и заботился о том, чтобы они не очутились под бревном, не захлебнулись. И ругал себя беспощадно, что не поддержал своих товарищей, когда они возражали хозяину, что послушался его и первым сел в лодку. Наконец, рассвело. Волны более-менее успокоились. Когда взлетаем на гребень волны, видим наше судно. Оно невдалеке, в каких-нибудь тридцати метрах. Но нет сил плыть к нему. Я стал звать на помощь. Оказалось, на судне нет лодок: их смыло за борт. Нечеловеческим усилием добрались до судна.

— Слава богу, хоть вы остались живы!.. — Хозяин забегал вокруг нас. Заискивающе улыбнулся мне. — Вот теперь ты, Рахмет, настоящий моряк. Хлебнул морской воды.

— Хлебни-ка ее и ты, мерзавец! — Двинул я его кулаком в подбородок с такой силой, что тот перелетел через борт и шлепнулся в воду.

Никто, конечно, и не думал спасать рябого. Но исчезновение хозяина не прошло нам даром. Нас обрили в солдаты.

— Даже меня, пятнадцатилетнего мальчишку, забрали, — подтвердил слова старика Кадырали. — Рахмет, сыграй кюй, который ты сложил тогда.

— Ну, это не мой кюй. — Рахмет-бабай замялся. — Я взял куски различных кюев Курмангазы, Даулетгерея, Дины Нурпеисовой.

— Сыграйте, Рахмет-бабай, — немногословно попросил дядя Канай, пыхтя трубкой.

— Просим, просим! — дружно закричали мы.

— Вот изготовить бы ортеке! — мечтательно произнес старик, настраивая домбру. — Посмотрели бы на мою игру. Знаете, что такое ортеке? — обратился он к нам. — Это маленький горный козел. Его вырезают из дерева, ставят на подставку. К ножкам привязывают нитки, проводят их через отверстие на подставке и концы привязывают к пальцам домбриста. Домбрист играет, а козел пританцовывает, притопывает на подставке. Ну, ладно, сыграю я вам напоследок. Только потом честно выскажете свое мнение: понравился кюй или нет.

Снова зазвучала домбра. И поведала она долгую историю о тяжелой доле народа до революции, его борьбе за светлое будущее, за счастье, о прекрасной жизни нового поколения, о будущем нашей земли. Хорошо играл старик, проникновенно. Потом снял с головы платок, отер им потный лоб. Обвел всех взглядом.

— Ну как? Понравилось?

Первым заговорил Бекше.

— Музыкальная фантазия на тему народной жизни смонтирована гармонично, — начал он, мешая русские и казахские слова.

— Переведи, дорогой, на казахский язык то, что сказал, — попросил его Рахмет-бабай. — Уж больно непонятно говоришь о моем кюе. Пантазию какую-то придумал.

Бекше поднялся с места и только хотел было произнести длинную речь, как в кубрик ввалился Тогайали.

— Ужин готов! — объявил он громогласно. — Ох, добавки будете просить. Такой ужин…

— Завтра скажешь, — успокоил я Бекше. — Не расстраивайся. За ночь подготовишься, как следует.

4

Утром, когда я вышел на палубу, Тогайали перебирал дубинки, приготовленные для боя тюленей. Он знал силу и сноровку каждого бойца и потому заранее отбирал каждому дубинку, складывал их в разные кучи. Одни были длиннее, другие увесистее. Третьи полегче. Неожиданно Тогайали яростно взмахнул дубинкой, имитируя удар по тюленю. Потом, сложив козырьком ладонь, стал обозревать море.

Между флагманом и остальными судами носились несколько мотофелюг. Они доставляли на флагман капитанов судов и бригадиров. После того, как разведывательный самолет сообщил, что на острове Суюк стали скапливаться тюлени, руководителей экспедиции собирали на совещание. Люди оживились.

— Слышали, тюлени появились на острове?

— Теперь недолго ждать. Решат на совещании.

— Начинается…

— Побольше бы появилось островов, — делились люди мнениями.