Московские каникулы

М у з а  В а с и л ь е в н а. Стану я ее об этом спрашивать! Вдруг она в космонавты соберется? В шестнадцать лет они ведь уверены, что все знают, все понимают, могут сами решить свою судьбу. Господи, они ж еще такие дурачки! Хотя и умники тоже немалые… (Вздохнув.) Диалектика. Для того мы, родители, и существуем, чтобы потом эта диалектика нашим деткам боком не вышла! Хотите возразить?

Д и м а. Видите ли, я сама еще не так далеко ушла от Тани…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Педагог, независимо от возраста, всегда союзник отцов, а не детей! Матерей — во всяком случае! Уж вы, пожалуйста, забудьте о своей молодости и, как будущая мать, держитесь со мной заодно!

Д и м а. Как мать? Хорошо, постараюсь.

М у з а  В а с и л ь е в н а. А сейчас — поскучайте минут десять в одиночестве. Пойду себя в порядок приведу, да и Танькину комнату — тоже. Там у нее, наверно, хаос первозданный. Извините, ради бога! (Выходит.)

Подождав немного, Дима, прихрамывая, подходит к двери, закрывает ее поплотней и садится на тахту. Снимает туфли, с облегчением шевелит пальцами, растирает ступни руками. Прислушавшись, ложится на тахту и, задрав ноги, размахивает ими. Входит  Т а н я  с авоськой в руках. Увидев упражнения Димы, останавливается в недоумении.

Т а н я (не выдержав). Послушайте, что вы здесь делаете?!

Дима вскакивает как ужаленный и впопыхах пытается надеть туфли, ему это не сразу удается.

(Растерянно.) Ирина Сергеевна?.. Здравствуйте…

Д и м а (еще более растерянно). Да, конечно… Здравствуйте… Вот! Угораздило новые туфли надеть… А они жмут невероятно! Нас в походе инструктор учил — лечь на спину и поднять ноги, чтоб кровь оттекла.

Т а н я (переводя разговор). Так вы туристка? И разряд имеете?

Д и м а. Какой там разряд… Просто в школе… в институте! По субботам в походы выбирались, только и всего.

Т а н я. А меня мать не пускает. Через мой труп, говорит.

Д и м а. Она у вас в комнате порядок наводит.

Т а н я. Ее хлебом не корми, дай где-нибудь навести порядок. (Внезапно.) Скажите… Вы репетиторством из-за денег занимаетесь?

Д и м а. Это стыдно? У меня, к сожалению, нет папы профессора.

Т а н я. Ой, извините… Я не хотела вас обидеть… Вообще я могу и не такое ляпнуть. Если не подумаю сначала.

Д и м а. А не поторопить ли Музу Васильевну? Для нас, репетиторов, время — деньги. (Прихрамывая, идет к двери.)

Т а н я. Погодите, я вам сейчас тапочки дам! (Убегает в прихожую и возвращается с тапочками.) Надевайте!

Д и м а. Увы, не лезут…

Т а н я (кричит в дверь). Бабушка! Ба-буш-ка! (Диме.) Когда у нее очередной детектив — из пушки пали, не услышит.

С о ф ь я  И в а н о в н а (входя). У нас гости? А я и не знала.

Т а н я. Бабушка, у Ирины Сергеевны туфли новые, жмут сильно. Нет ли у нас тапочек побольше?

Д и м а. Да не стоит беспокоиться, обойдусь!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Зачем же мучиться? У вас какой размер?

Д и м а. Нормальный. Сорок первый. (Сообразив.) Я хотела сказать — для нашей семьи нормальный! У моей мамы даже сорок второй был. А ростом — не выше меня. Знаете — фамильная черта…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Может, и другие какие есть? Вы уж сразу говорите. (Выходит.)

Д и м а. Сердится, что от книги оторвали?

Т а н я. Что вы! Она у нас самая добрая. После папы.

Входит  М у з а  В а с и л ь е в н а. Она успела переодеться, причесаться.

М у з а  В а с и л ь е в н а (Тане). Вернулась? Вовремя. (Торжественно.) Ну что ж, дорогие мои, можно приступать к первому уроку!

Возвращается  С о ф ь я  И в а н о в н а  с тапками в руках.

С о ф ь я  И в а н о в н а (Диме). Держите. Самого Павла Андреевича!

Д и м а (взяв тапки). Благодарю. Авось в них и я буду чувствовать себя профессором. Татьяна Павловна, прошу вас!

Т а н я (горестно). И что я плохого людям сделала?

Таня и Дима уходят в Танину комнату.

М у з а  В а с и л ь е в н а (с облегчением). Ну, как говорится, лиха беда начало…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Как бы тебе, матушка, пророком не оказаться.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Вы о чем?

С о ф ь я  И в а н о в н а. О том, какие удивительные фамильные черты иногда встречаются…

З а т е м н е н и е.