Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Возможно обоснованно утверждать, что в 1656 г., под влиянием таких факторов, как война, потери и кадровый голод, в московских стрелецких приказах, получавших пополнение из городовых приказов, начала складываться практика верстания в службу людей из податных сословий, на которую дьяки Приказа Тайных дел смотрели сквозь пальцы. Уже через год, в 1657 г., во время формирования Выборных полков «нового строя» эта практика трансформировалась в зачисление в состав московских стрельцов заслуженных солдат – выходцев из посадских и крестьян из распасованных полков «нового строя». «В ходе таких раскасований значительная часть личного состава, прошедшего обучение солдатскому и драгунскому строю у высокооплачиваемых наемных иноземных начальных людей и получившего боевой опыт в том или ином походе, из числа «неверстанных» солдат и драгун различного происхождения, объединенных в общую категорию «люди вольные», переводилась в московские и городовые стрельцы. Солдаты же из детей боярских, как и «нововерстанные за службу» – аноблированные солдаты, переводились в московские выборные полки солдатского строя»[342].

Между солдатами и московскими стрельцами могли быть и были сословные противоречия из-за стрелецких привилегий, налоговых льгот, жалованья и высокого положения. В солдаты набирали не только крестьян и посадских, но и казаков и даже обедневших дворян, для которых перевод в стрельцы был бы поражением в сословных правах. В свою очередь, московские стрельцы, в силу своей внутрисословной и городовой корпорации, пронизанной родственными и деловыми связями, не были заинтересованы в появлении в своих рядах вчерашних солдат.

Но командование не противопоставляло стрельцов солдатам. Все факты боевой работы стрельцов и солдат говорят о плотном взаимодействии в любых условиях, будь то оборона (Могилев, Киев), штурмы (Динабург, Киселева гора), полевые сражения с успешным (Верки, Бася, Суя) и неудачным (Полонка) исходом.

В течение Тринадцатилетней войны боевая практика заставила царскую администрацию отказаться от пикинерских подразделений в полках «нового строя» и начать учет и сохранение солдат-ветеранов посредством создания Выборных полков и аноблирования солдат из податных сословий через зачисление в московские стрелецкие приказы. Тринадцатилетняя война инициировала процесс своеобразного слияния солдат «нового строя» и московских стрельцов. В дальнейшем этот процесс только усиливался.

А. В. Чернов противопоставлял «старый строй» «новому», полагая солдат началом регулярной армии в «петровском» понимании этого термина. В результате Тринадцатилетней войны несомненные черты «регулярства» приобрели как раз московские стрелецкие приказы, впитавшие в себя часть лучших солдатских кадров, и Выборные полки. Московские стрельцы перестали быть замкнутой внутрисословной кастой, что только улучшило их боеспособность. Тезис о противопоставлении московских стрельцов и солдат, «старого» и «нового строя» ввиду утраты стрельцами боеспособности, на котором настаивал А. В. Чернов, следует признать несостоятельным.

События Тринадцатилетней и русско-шведской войн дают основания утверждать, что в 1655–1661 гг. требования к боеспособности московских стрельцов (верность присяге, стойкость и меткая стрельба) являлись критериями боеспособности московского корпуса. Все факты участия стрельцов в основных полевых сражениях, штурмах, осадах и оборонах этих войн доказывают соответствие московских стрельцов упомянутым требованиям.

Стр. 114–119. Московский стрелец 60-70-х гг. XVII в. Парадный вариант (для парада выдано дорогое холоднее оружие – сабля, а не штатная шпага или бердыш). Фото и реконструкция автора.

Московский стрелец 60-70-х гг. XVII в. Боевой/походный вариант (штатное вооружение – бердыш, мушкет, снаряжение для стрельбы. Замок мушкета закрыт суконным цветным полунагалищем (лопастью, предохраняющей полку замка от пыли и воды). Фото и реконструкция автора.

Глава 3 Боеспособность московских стрельцов в 70-е гг. XVII в.

70-е гг. XVII в. – время развития и совершенствования московских стрелецких приказов. Участие в подавлении восстания Степана Разина стало для стрелецких командиров своеобразным экзаменом, в ходе которого были проанализированы, усовершенствованы и закреплены многие тактические решения, появившиеся в ходе Тринадцатилетней войны 1654–1667 гг.: определение стрелецкой сотни как наименьшей тактической единицы, переноска и использование рогаток в строю, а не в обозе, наличие в московских приказах собственной артиллерии нескольких калибров и размещение приказных пушек с расчетами непосредственно в боевых порядках пехоты, вооружение стрельцов бердышами и полупиками вместо дорогих и малоэффективных сабель и шпаг в качестве личного оружия ближнего боя и т. д. Практика пополнения московских приказов за счет наиболее заслуженных и опытных солдат «нового строя» стала постоянной. К началу противостояния с Османской империей за Чигирин московские стрелецкие приказы находились на пике боевой формы.