Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

В первой декаде октября 1682 г. цари Петр и Иван дали новую «Жалованную грамоту» стрельцам и солдатам Выборного полка Р. Жданова, в которой простили все вины бунтовавших частей[577]. Казалось бы, прошлое, уничтоженное реформой Голицына, вернулось. Но в тексте грамоты стрелецкие приказы названы «полками надворной пехоты». 28 октября стрельцы полка Л. Ермолова били челом о снесении столба-памятника[578]. Свою часть стрельцы не назвали полком «надворной пехоты», в тексте этой челобитной везде просто «полк». Но запись в Разрядном приказе об этой челобитной по-прежнему называет стрельцов «надворной пехотой»[579]. Прежнее наименование «стрельцы» было возвращено царским указом только 17 декабря 1682 г.[580] Но в указе четко выделено: «…а стрелецкие приказы, в которых живут стрельцы, писать и называть полками для того: наперед сего писали их и называли стрелецкими приказами потому, что у тех приказов были головы, а ныне во всех стрелецких полкех велено быть полковником…»[581]. Указ низводил московский стрелецкий корпус до положения обычных городовых стрельцов. Стрельцы потеряли статус элиты, но восприняли это как наказание за «шатости».

Были отменены положения голицынской реформы, касающиеся стрелецкой земли, стрельцам возвратили жалованье и привилегии, но закрепили единую для солдат и стрельцов систему званий и полковую организацию.

Процесс синтеза московских стрельцов и солдат «нового строя» не останавливался, но, в результате неудачных действий В. В. Голицына, принял иную форму: после восстания 1682 г. стрельцы были сведены до уровня солдат, а не солдаты возвышены до уровня стрельцов. Это возвышение, т. е. реорганизация солдат и предоставление им части стрелецких привилегий (повышенное жалованье, цветная униформа и т. д.) было осуществлено Петром I накануне и во время Северной войны в ходе военной реформы.

3. Московские стрельцы в 1683–1698 гг

После событий 1682 г. и последовавших за ним организационных и кадровых изменений московские стрельцы продолжали нести службу. В «антистрелецкой» линии историографии существует штамп, декларирующий низкую боеспособность московских стрельцов после восстания 1682 г. Термин «боеспособность» в конце XVII в. в России понимался так же, как и во время Тринадцатилетней войны. Боеспособность – это верность присяге, стойкость при любых обстоятельствах и меткая убойная стрельба. «Шатости» 1682 г. поставили под сомнение верность стрельцов присяге. Из Москвы были высланы полки – наиболее активные участники восстания: «…в тех полкех те… стрельцы быть негодны, потому что они пьяницы, и зернщики, и всякому злому делу пущие завотчики, и расколщики, и в смутное время были убойцы и грабители, и ныне от тех дел не унимаютца, и впредь от них опасно всякого дурна»[582]. Бунтовщиков перевели в Киев, Чернигов, Батурин, Переяславль, Брянск, Смоленск, Великие Луки, Астрахань, Царицын, Псков и Мензелинск[583]. После этой высылки на прежнем месте службы осталось семь московских стрелецких полков[584]. Московский стрелецкий корпус не прекратил своего существования, т. к. в столицу переводились на службу московские стрелецкие полки, не запятнавшие себя мятежом: «…ис Киева преж иных взять к Москве Сергеев полк Сергеева для того, что они в большой шатости не были»[585]. Всего в Москву было переведено три полка из Киева, по одному из Батурина и Переяславля[586]. В дальнейшем власть продолжала практику вывода ненадежных московских стрельцов из столицы[587]. Московские полки, «сведенные» в Псков и Мензелинск, были передислоцированы в Новгород и Казань и приписаны к местным стрельцам, но с сохранением статуса «московских»[588]. Таким образом, московские стрельцы еще больше сближались с солдатами и городовыми стрельцами. Необходимый синтез происходил отчасти вопреки реформе Голицына. Сами московские стрельцы – «сведенцы» сохраняли свой элитный статус и привилегии: «…и ходить им в те или в иные нарочитыя дни в цветных кафтанех против того же, как и на Москве»[589]. Из 12 полков, находившихся в Москве в 1683 г., четыре стали «стремянными»: «…сказать четырем полкам, что им всегда быть на Москве без съезду и на службы их не посылать… пожаловали стрельцов стремянных Иванова полку Цыклера, Семенова полку Воейкова, Дмитриева полку Жукова, Иванова полку Морева»[590].

Московские стрельцы участвовали в Крымских походах В. В. Голицына и Азовских походах молодого царя Петра I. Московские стрелецкие полки включали в состав действующей армии, задействовали при штурме крепости и т. д., что указывает на признание за стрельцами статуса «боеспособных», т. е. стойких и способных быстро и убойно стрелять.