Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май-октябрь 1919 г.

Достаточно полную картину того, каким образом советское командование наводило порядок и восстанавливало дисциплину в своих частях, дает в своем кратком отчете о положении политической работы в 9-й армии Южного фронта бывший его комиссар Жарновецкий — выше были приведены выдержки из данного документа. «Здесь же (в Поворино. — Авт.) мы получили известие, что 4-й Советский полк под Новохоперском отказывается идти в наступление, митингует и угрожает комиссару Поворинского участка Рожкову.

Вместе с Мехношиным я поспешил на усмирение полка, но по дороге мы узнали, что полк смирился и пошел в наступление. Утром с войсками мы въехали во взятый Новохоперск, и здесь т. Мехношиным было отдано распоряжение отвести полк в резерв и выявить неблагонадежный элемент. Впоследствии это дело поступило в Революционный Трибунал. Кстати, Революционный Трибунал впервые был организован мною по поручению т. Подвойского из питерских т.т., привезенных мною, т.т. Старре, Цуккермана, Шварца и Козловского»[494].

Киквидзе и Сиверс, между прочим, предложили Жарновецкому собрать фронтовой съезд, так как: «…следствие неудачи наступления, плохо сорганизованного и без резервов, у красноармейцев получилось недоверие к военрукам, а принимая во внимание случаи перехода командного состава к казакам, в массе существует тенденция к созыву фронтового съезда» (эту идею Жарновецкий счел преждевременной. — Авт.)[495].

Жарновецкий пишет о мятеже в Борисоглебске, который, по его словам, проходил под лозунгом: «Долой командный состав, долой жидов, долой неограниченные права чрезвычайной комиссии, долой инородцев и т. д.». Жарновецкий настаивал на казни мятежников. Однако здесь произошла задержка: «Казни не были совершены по различным причинам. Т. Троцкий вменил мне в вину это обстоятельство…»[496]

Но только ли полки, состоявшие из мобилизованных крестьян центральнорусских губерний, отличались низкими морально-боевыми качествами? Мы привыкли, что наряду с интернационалистами опорой советской власти были также и матросы — именно их нередко бросали на наиболее угрожаемые участки фронта, именно они считались красой и гордостью революции (а на деле, впрочем, многие из них были наркоманами и убийцами офицеров).

О моральном состоянии матросов, приданных в распоряжение командования Южного фронта, свидетельствует телеграмма, направленная Реввоенсоветом 8-й армии в январе 1919 г. в Реввоенсовет Южного фронта:

«…получены сведения, что отряд 700 матросов следуя из Кочетовки на Воронеж по настроению неблагонадежен. Реввоенсовет просит срочно указать в чье распоряжение направляется отряд матросов и если в 8 армию, то считает необходимым заявить: что направление такой части как в состав действующих войск так и формирующихся (в) тылу может разлагающе и крайне вредно отразиться на войсках.

По условиям обстановки и напряженной работе по оздоровлению армии прибытие этой части не желательно и если отряд матросов предназначен (в) 8 армию — реввоенсовет просит (в) случае невозможности дат(ь) ему немедленно другое назначение. Ответ просим дат(ь) срочно, чтобы успеть зменит(ь) маршрут отряда. Реввоенсовет 8-й армии. Гиттис…»[497]

Следующая телеграмма, принятая в Оперативном отделе штаба Южного фронта 31 января 1919 г., звучит более драматично (выполнена в рукописном варианте): «Матросский эшелон буйствует на станции Богоявленск собирается разграбить блокгауз разоружает отряд (что за отряд разоружали буйствующие матросы, в телеграмме не указано. — Авт.) срочно примите меры» далее два не разборчиво, кроме слова «тамбовского»[498].

Любопытно, что в штабе 8-й армии опасались не столько прибытия пьяных матросов, сколько, как указано в телеграмме, матросов неблагонадежных. Не исключено, что моряки были за советскую власть, но против коммунистов.

Но не только матросы были опорой революции (а были они опорой, как мы только что убедились, не всегда), но и различные спецчасти с наименованием «коммунистический», «социалистический» или же «пролетарский».

О морально-психологической и боевой обстановке в одном из таких полков мы можем составить представление, познакомившись с выдержками из доклада инспектора пехоты Южного фронта (подпись неразборчива) в штаб этого фронта о состоянии первого Московского социалистического продовольственного полка — дата не указана, но это, скорее всего, конец декабря 1918 — январь 1919 г.:

«…негодных к службе в строю: стариков свыше 55 лет — 31; малолетних — 68, инвалидов — 34; с явно выраженными физическим недостатками — 40 и больных 100.