Москва, 1941

Кондратьев перебросил из-под Подольска формирующийся отдельный дорожно-эксплуатационный полк, которому была поставлена задача блокировать подходы к трассе, улицы и переулки со стороны города. Не пускать на магистраль ни одной машины или подводы, пока там не будет наведен порядок. В этот момент все шоссе Энтузиастов было плотно забито уходящими и уезжающими из города. Дорога была забита от кювета до кювета. Гурты скота, подводы сковывали движение автобусов, легковых и грузовых машин. Регулировщиков оттеснили в сторону, и никто не подчинялся их сигналам.

После прибытия подразделений удалось заблокировать шоссе несколькими взводами, сдерживая неорганизованные потоки. Конные подводы и гурты скота направили на боковые проселочные дороги. К вечеру движение более-менее нормализовалось. «Часов в восемь вечера из Балашихи мне удалось соединиться по телефону с А. В. Хрулевым и доложить ему о выполнении задания».

Через несколько дней Первенцев все же уехал из Москвы вместе с автоколонной Наркомата авиационной промышленности. «Человек с галунами выдает по две коробки шоколада “Кола” в виде драже. Это от утомления. Люди по двое суток не спали, а нужно вести машины снова без сна. Шоколад приятен на вкус, но сердцевина мучниста и горьковата. Некоторые прямо глотают, как пилюли. У некоторых появляются синие коробки в целлофане. Витамин “С” с глюкозой». Колонне удалось практически без помех выехать из Москвы, но им пришлось объезжать Заставу Ильича: «Машины нашего эшелона, решившие ехать напрямик, все же задерживались толпой, а автобус с детьми и женщинами чуть не перевернули и пытались ограбить».

За Ногинском им встретились толпы уходящих из Москвы людей. Среди них были просто гражданские, мобилизованные, которых возвращали из Москвы, дети в черных шинелях ремесленных училищ. «“Передовые колонны” беженцев, которые вышли 3 дня назад из Москвы, удалось обогнать только после Владимира, почти в 200 км от Садового кольца».

Первенцев утверждает, что при получении пропуска на выезд из Москвы он был на приеме у коменданта Москвы генерал-майора Василия Андреевича Ревякина, которому рассказал о грабежах на шоссе Энтузиастов. Ревякин «приказал, спокойно и не повышая голоса: “Выслать дополнительные наряды на шоссе с автоматическим оружием. Зачинщиков расстрелять на месте: двух, трех. Поступили сведения о грабеже квартир, отдать приказание расстреливать на месте за каждую взятую нитку. Установить железный порядок в городе”». Александр Кузнецов вспоминает, что на третий день паники «в Москве появились солдаты в полушубках и с полуавтоматическими винтовками. Их расставили вдоль улиц, появилась милиция; порядок был восстановлен». 17 октября вышел приказ НКВД № 0443 «Об организации службы порядка на шоссе Москва – Владимир». Согласно ему, начальником шоссе назначался полковник Василий Акимович Горишный[44], а его заместителем старший лейтенант госбезопасности Толмачев. Горишному было приказано «навести на шоссе жесткий порядок, организовать правильное движение войсковых частей и гражданского населения, задерживать дезертиров, а также всех сомнительных и подозрительных лиц». Горишный был подчинен непосредственно Штабу охраны НКВД Московской зоны обороны. Для организации службы порядка ему были переданы бойцы войск НКВД. Вероятно, именно их и видел в Измайлово Кузнецов.