Москва, 1941

Существует легенда, что в сложные октябрьские дни Сталин приехал на Казанский вокзал, где его ждал поезд, и два часа ходил по перрону, размышляя, должен ли он уехать из Москвы или остаться. Некоторые авторы уточняют, что поезд был подан 19 октября на платформу «Рогожско-Симоновского тупика». Правда, эти два московских топонима находятся на приличном расстоянии друг от друга. В действительности спецсостав был подан в тупики грузовой станции, находящейся на месте бывшего Нижегородского вокзала.

Именно здесь, между нынешними Нижегородской и Рабочей улицами, в 1861 году построен Нижегородский вокзал – второй московский после Николаевского (ныне Ленинградский). Просуществовал он недолго, уже в 1896 году поезда на Нижний Новгород стали отправляться с Курского вокзала, а территория старого вокзала стала использоваться как грузовой двор. Надо сказать, что в 30-х годах ХХ века здесь чуть было не произошло возрождение вокзала. Одним из проектов Генплана предполагалось пронзить Москву сквозными железнодорожными линиям, частично проходящими в тоннелях: так, от Рогожской заставы пути должны были идти в тоннеле вдоль Кремлевской набережной на соединение с Киевским направлением. От этих планов отказались в связи со строительством метро, а район бывшей грузовой станции стали застраивать жилыми домами.

Вот именно в эти тупики 16 октября и подогнали спецпоезд, который мог эвакуировать Сталина и его окружение. Бывший сотрудник охраны Сталина и военный комендант Большого театра майор в отставке Рыбин Алексей Трофимович в своем письме в редакцию журнала «Коммунист» вспоминал, что 16 октября «получил приказ выделить вспомогательный наряд из состава сотрудников НКВД во главе со ст. лейтенантом П. Щепиловым и закрыть посты за Крестьянской заставой по Рабочей улице». Здесь он встретил нескольких знакомых ему сотрудников НКВД из охраны Сталина. Дополнительная охрана понадобилась, вероятно, из-за того, что рядом находится шоссе Энтузиастов, по которому двигалось большое число неорганизованных беженцев и на котором в эти дни возникли основные беспорядки.

«Пробыв у спецпоезда несколько дней, не дождавшись приезда И. В. Сталина, сотрудники по приказу командования с постов снялись и возвратились в Кремль и на дачу». По мнению Рыбина, у Сталина были «куда более надежные средства передвижения, ибо на аэродроме под охраной лейтенантов Ю. Королькова, А. Сусанина и др. находилось несколько спецсамолетов Ставки Верховного Главного Командования».

Из этого грузового тупика состав мог отправиться как по Казанскому, так и по Нижегородскому направлению, выбрав нужное в районе станций Чухлинка и Перово. Некоторые исследователи считают, что Сталин не хотел ехать в Куйбышев, куда переехали посольства и наркоматы, а рассматривал иные варианты, в том числе Казань или даже Арзамас. Во всяком случае, в постановлении ГКО № 801 «Об эвакуации столицы СССР Москвы» «основной группе Генштаба» предписано эвакуироваться в Арзамас.

«Сегодня шел снег и дождь. Москва живет в бреду, – писал в своем дневнике Эфрон. – С одной стороны, газеты пишут о боевых трофеях, партизанской войне, героическом сопротивлении Красной Армии, о том, что Москва всегда будет советской; с другой стороны, смещения в военкомандовании, речи Щербакова и Пронина, постановления и приказы; с 3-й стороны, народ говорит о плохом состоянии армии; приходит бесчисленное количество людей с фронта, говорящих о невооруженности армии, бегстве и т. д. А тут – марши по радио, “письма на фронт”… Недаром объявили осадное положение и учреждена военная власть с правом расстрела на месте».