Москва, 1941

Первый случай столкновения самолета с тросом был зафиксирован во время первого же налета на Москву, в районе ВИЭМ (Всесоюзный институт экспериментальной медицины), это район улицы Живописная – комплекс задний «Курчатовского института». Самолет задел трос на высоте 1800 м, опрокинул лебедку и в итоге оборвал и трос. После его осмотра было установлено, что на 100 м его имеются следы «обалюминирования» – значит, до разрыва он, возможно, пилил крыло. На другую ночь похожая ситуация повторилась рядом с Кремлем на площадке Дворца Советов и в Филях, возле авиазавода. На третью ночь произошел очередной случай на посту возле Дворца Советов, но на этот раз «после налета на позицию поста вместе с упавшим тросом спустилась срезанная тросом деталь самолета – голубого цвета козырек с надписью на немецком “Hier nicht angehen” (что значит по-русски “здесь не касаться”)». К сожалению, во всех этих случаях судьба самолетов осталась невыясненной.

Было принято решение усилить режущую эффективность тросов за счет навески «приборов эффективности», которые состояли из «инерционного звена» (ИЗ-4) и «мины воздушного заграждения» (МВЗ-1). К сожалению, на тот момент эти разработки только проходили испытания, и заказ на их производство не был размещен. Однако московские полки были созданы на базе опытно-испытательного воздухоплавательного дивизиона, который хотя и эвакуировался как научное учреждение за Волгу, но оставил некоторые экспериментальные комплекты. «По личной инициативе инженера полка военинженера 2-го ранга т. Алексеева Виктора Николаевича в лаборатории ЦАГИ были собраны 5 штук некомплектных из числа опытных образцов “ИЗ”, без парашютов и мин к ним. Это снаряжение срочно привезли и выдали тем аэростатным постам, где всего вероятнее ожидался налет противника».

Схема действия «инерционного звена» (ИЗ-4) и «мины воздушного заграждения» (МВЗ-1) против самолета. (журнал “Воздухоплаватель”)

Принцип действия ИЗ был (да и остается) следующим: в момент касания троса самолетом, вдоль троса происходят колебательные действия, подобные действию струны. От этой вибрации срабатывает механизм ИЗ – трос в своей верхней точке перерубается и опускается на парашюте. Аэростат улетает, но трос, захлестнув крыло самолета и тормозясь парашютом, начинает протягиваться поперек крыла и перепиливать его. В результате крыло отрезается и самолет падает. Если же к верхней части прикреплена мина, то наступает момент, когда трос ее протягивает к крылу, и она взрывается.

Все это выглядит довольно сложно, и было немало скептиков, которые не верили в возможности аэростатов. Но в ночь на 11 августа в районе деревни Хорошево бомбардировщик He-111 наткнулся на трос, который был поднят тандемом аэростатов на высоту 4 км. На этом посту находились командир, «кадровый» ефрейтор Иван Семенович Губа, призванный в 1939 году, и моторист Александр Гусев, пришедший по мобилизации, и еще 10 человек расчета, которые снаряжали аэростат. Самолет следовал на высоте 4 тыс. м, используя Москву-реку как ориентир, кроме того, таким образом экипаж рассчитывал избежать столкновения с аэростатами заграждения, но расчет не оправдался – на пути попался не простой аэростат, а оснащенный прибором ИЗ.

Во время касания троса моторист отпустил тормоз, позволив тросу свободно разматываться, чтобы не произошел преждевременный обрыв из-за слишком большого натяжения. На верхнем аэростате сработал прибор ИЗ, отцепившийся трос обвил крыло и перепилил его! Отпиленная часть крыла повисла на тросе, удерживаемая нижним аэростатом, который под этой дополнительной нагрузкой стал плавно снижаться. А вот самолет, потеряв крыло, практически сразу рухнул в реку возле храма Троицы Живоначальной в Хорошеве (Карамышевская набережная, 15).

«В течение трех дней – 11, 12 и 13 августа, – водолазами “Эпрона” со дна Москвы-реки были извлечены два мотора (“Даймлер-Бенц”, по 1100 лошадиных сил каждый), пулеметы, мелкие термитные бомбы (“зажигалки”) в кассетах и другие остатки самолета».