Москва 1979

Место встречи — глухое, развилка лесных дорог, движения там нет. Это в стороне от шоссе, до ближайшего населенного пункта семь километров, еще через тридцать километров на северо-запад начинается режимная пограничная зона, туда нельзя без специального пропуска КГБ, еще дальше — граница. Фелтон свернет с шоссе, поговорит с Борисом, сообщит, какое решение принято, что делать дальше, даст подробные указания и карту. Скорее всего, Борису помогут нелегально перейти советско-финскую границу. А дальше — надо надеяться на удачу. Вот и все, что поручили передать. Больше новостей не будет, это последняя встреча с Полом.

— Спасибо за хорошие новости, — сказал Борис. — Главное, что Полина в безопасности. До Карелии я доеду на машине. Я немного знаю эти места. Бывал там с моей бывшей девушкой, ну, Тоней Чаркиной. У ее тетки свой дом неподалеку от этого места. Может быть, у Тони Чаркиной есть ключи. Надо с ней встретиться.

— Приятное совпадение. Вот видишь, черная полоса кончилась, тебе начинает везти.

— Как думаешь: в погранзоне у Фелтона могут возникнуть проблемы? Ну, пограничники могут задержать его на некоторое время, проверить по-настоящему?

Пол пожал плечами.

— Твой вопрос к Богу, — наверное, только он знает ответ. Вообще-то Фелтон дипломат. Его машину не имеют права обыскивать на границе. Ну, теперь все. Мне пора идти.

Пол поднялся и обнял Бориса, повернулся и быстро вышел. Стихли шаги на лестнице. Борис сел у окна, стараясь разглядеть Пола в темноте за окном, но ничего не увидел. Шел дождь со снегом, до утра еще далеко.

* * *

Следующим вечером Борис оставил "Жигули" в одном из дворов на Малой Бронной, прошелся пару кварталов пешком. Смеркалось, прохожих не видно. Он свернул во двор, вошел в подъезд дома, поднялся лифтом на седьмой этаж. Короткая трель звонка, шаги, дверь распахнулась на ширину цепочки.

— Это ты?

Цепочка упала, Антонина Чаркина отступила в темноту прихожей.

— Почему ты не позвонил? — она всегда задает этот вопрос. — А если бы здесь сидел мой поклонник? Ну, вдруг? Ты каким был, таким остался. Бесцеремонным человеком.

— Я принес деньги, — он хлопнул ладонью по сумке, висевшей на плече. — Но если ты не одна, зайду в другой раз.

— Нет-нет, что ты… Очень рада.

Он вошел, скинул пальто, достал из сумки бутылку вина и свертки с продуктами, купленные по знакомству, — в магазине, что проезжал по дороге сюда, директор — старый приятель. Антонина провела его в кухню. Она была одета в узкую юбку, кофточку "лапша", плотно обтягивающей ее большой бюст. Из-под кофточки торчал воротник блузки, видно, недавно вернулась с работы. Тоня порезала Любительской колбасы, Пошехонского сыра, поставила бутылку десертного вина и один пустой стакан, села к столу. Проглотив слюну, стала полировать взглядом бутылку, но выпить отказалась. Теперь она позволяет себе глоток-другой только по большим праздникам, — все-таки работа ответственная и, главное, — сын растет.

Прошли годы, но здесь ничего не изменилось. Те же полки на стенах, только пластик пожелтел, та же кухонная плита, стол и табуретки. Сквозь стекла виден узкий прямоугольник двора с тополем посередине, кажется, он разросся, сделался шире и выше, заполнив ветвями все свободное пространство. Тоня смотрела с внимательным прищуром, словно, это последняя встреча, словно хотела запомнить Бориса навсегда.

— Ты плохо выглядишь, — Тоня всегда умела подобрать приятные слова. — Какой-то я даже не знаю… Пожеванный. Кто-то из классиков написал: "Жизнь разжевала его и выплюнула". Помнишь?

— Нет. Но доверяю твоей памяти. Разжевала и выплюнула… Это про меня?

— Ну, не совсем. Я говорила, что умер сосед по квартире? Помнишь, такой маленький старикашка, дядя Саша. Он все извинялся, по поводу и без. Войдет на кухню — извините, чихнет — извините…

— Нет. Ты только сказала, что пока живешь одна. Соседка уехала.

— Пока одна. Лида, — дочь дяди Саши, — у родственников. Хотя что я говорю, — какая она Лида? Этой Лиде давно полтинник стукнул. Она, еще до отца, — своего мужа похоронила.

Тоня помолчала и перешла к самой важной, обязательной части разговора. В прошлые выходные она навещала их сына Васеньку на пятидневке в Ватутинках, привезла фотографию Бориса, сказала мальчику, — этот дядя и есть папочка, которого ты ждал, — скоро увидитесь. Папочка купит сынку красную машинку и пистолет, стреляющий такой пластмассовой палочкой с присоской на конце. Если Борис захочет увидеть Васеньку, можно поехать в Ватутинки вместе, в следующие выходные. В руках Тони оказалась фотография худенького белобрысого ребенка, будто она держала карточку в рукаве, готовая к неожиданному визиту.