Москва 1979

— Нет вопросов, старик, машина, считай, твоя. О цвете кузова будешь договариваться сам, на месте. Цвет — это по желанию покупателя. Насколько я знаю — взятка в размере ста рублей. Но учти: я тебе ничего такого не говорил. Ну, девять тысяч ты на "Волгу" нашел, и на сто рэ разоришься. Значит, переходишь в высшую автомобильную лигу… Да, тебе по статусу полагается. С таким тестем ездить на старом "Жигуле" — это хуже чем… Хуже чем государственное преступление. Тесть деньгами помог?

Борис только развел руками, ясное дело, без тестя такую покупку не потянул бы.

— Ясно, дерзай. Одну машину взял наш начальник хозяйственного управления. Он сказал так: выхожу на пенсию, делать будет нечего. Стану сдувать пылинки с новой "Волги". Чем ни занятие? Ладно, старик, ты свободен. Прокатишь как-нибудь. А лучше — бутылку поставишь. Как только заявление подпишет Пастухов, я тебе позвоню.

— Сколько ждать?

— Ну, неделю. Или ты очень спешишь? Завидую я тебе, Боря, все у тебя в жизни легко получается. Все просто. А я вот…

Он хотел рассказать грустную историю своей неудачной женитьбы и тоскливой семейной жизни, но в последний момент передумал. Только вздохнул и пригладил ладонью рыжеватые волнистые волосы, почесал переносицу и внимательно посмотрел на Бориса.

— Между нами, старик: ты неважно выглядишь. Глаза, как у бешенного кролика, кровью налились. Ты что в последнее время усугубляешь? — Быстров щелкнул пальцем по горлу. — Если это серьезно, — завязывай пока, не поздно. Я сам не трезвенник, но…

— Я в рот глотка не брал уже неделю. Третью ночь подряд не высыпаюсь. Одна старая сучка из верхней квартиры по ночам стучит железной палкой или молотком по батарее отопления. Постучит, заснет… Проснется и давай опять. Я уже к ментам жаловаться ходил. Им по фиг: это не по нашей части. Звонил в службу психиатрической помощи. Врачи говорят: для госпитализации нет показаний. Кому еще жаловаться? Только в партийную организацию по месту жительства. Эта ведьма ко всем своим заслугам еще и член КПСС с какого-то лохматого года. Участвовала в революции, пережила войну. Ну, чтобы сегодня отравлять мою жизнь. Партийная лярва. Впрочем, я про партию ничего не говорил.

— А я ничего не слышал. Поднимись к этой ведьме и выброси ее из окна.

— В следующий раз так и сделаю.

— А как спит твоя жена?

— У нее есть фирменные затычки для ушей. И нервы крепче моих. Как стальная проволока.

* * *

Быстров перезвонил через пару дней и сказал, что с машиной вышла, — как бы это сказать, — небольшая накладка. Одним словом — ничего не получится. Если есть желание пересесть на "Волгу", — придется дождаться следующего года. А та машина, что была в продаже, к сожалению, уплыла, — сам Быстров об этом узнал пять минут назад.

На имя первого секретаря ВЛКСМ Пастухова поступило письмо со Старой площади из ЦК КПСС. У них в этом году свои фонды на новые "Волги" исчерпаны. А большому человеку, — некоему Сазонову, заведующему отделом строительства, — срочно нужна машина. Партийцы просят у комсомольцев выделить "Волгу" из их фондов, ну, как обычно, — в порядке исключения. Конечно, в другой раз им можно было деликатно отказать. Какого черта? На ЦК и так машин выделяют целую кучу, — а им все мало. Скорее всего, тачка нужна какому-нибудь сынку большого человека, чтобы с девочками кататься.

Но скоро в здании ЦК ВЛКСМ начнется ремонт, строительные материалы в магазине не купишь, их через Старую площадь распределяют. Не отдашь им "Волгу", они в отместку оставят комсомол без импортного кафеля, без наборного паркета или вместо немецких унитазов подсунут родные, отечественные. Поэтому сейчас начинать эту мелкую мышиную возню, никак нельзя, — такая политика. Быстров сказал, что Борис еще молодой парень, год поездит на "Жигулях"… Хотя есть другой вариант: можно позвонить тестю, тогда недоразумение с "Волгой" наверняка как-нибудь утрясут, быстро и тихо. В принципе, тести нужны для того, чтобы решали проблемы детей.

Борис положил трубку и пару минут раскачивался на задних ножках стула, глядя в противоположную стенку, на здоровенный календарь с Софией Ротару. Он думал о том, что надежда получить машину еще остается, надо сходить к Сергею Сергеевичу Лукову, начальнику хозяйственного управления. И вымолить у него переуступить очередь на машину.

Луков выслушал Бориса внимательно, с серьезным видом полистал перекидной настольный календарь, сказал, что машину он собирался брать через две недели, — уже пришла открытка из магазина. И что бы ни случилось, — пусть небо упадет на землю или земля на небо, — это без разницы, — он свою "Волгу" получит, костьми ляжет, но получит. Он долго откладывал деньги на это дело, именно на "Волгу", продал дом умершей тещи, — как раз три тысячи не хватало, — и вот "Волга" почти в кармане. Осталось шаг шагнуть. Она ему ночами снится, не курорты, не водка, не бабы, а "Волга", — бежевого цвета, — и отдать свою мечту, пусть даже хорошему человеку, — все равно, что застрелиться. Все равно что удавиться. А давиться не хочется, особенно за три месяца до выхода на пенсию.