Москва 1979

— Есть у Шубина только одна слабина — бабы. Ты обратил внимание, сколько к его делу подшито анонимок? И каждая вторая — о его женщинах или его женщиной написанная. То он с одной спит, то с другой. А потом расстается. А женщины с оскорбленным самолюбием узнают адрес партийной организации, берут бумагу и строчат: прошу принять меры. Народ-то грамотный. Если бы не женщины, Шубин давно бы вошел в Политбюро ЦК. Правда, последние лет семь анонимок на него почти не поступало. Побаиваются жаловаться на такого большего человека.

— Может быть, бросил он это баловство, ну, с женщинами?

— Нет, не бросил. Ты просто кое-что еще не читал. И женщины все те же, того же сорта, что и раньше. Среднего сорта. Не самые молодые, не самые стройные и умные, из простых. Заведующая парикмахерской, администратор гостиницы. Последние года полтора он встречается с некой Голуб Оксаной Сергеевной, директором ресторана "Русская сказка". Это заведение — почти у кольцевой дороги. От метро "Сокол" на трамвае. Примерно раз в неделю он бывает у нее дома. Жена Шубина почти все лето сидит на государственной даче в Завидово. В город возвращается примерно один раз в десять дней. Переночует, возьмет новые книги и вернется обратно. А Вадим Егорович пожинает запретные плоды холостяцкой свободы. Он мужчина крепкий, в соку…

— Вы думаете Голуб…

— Чего тут думать, — надо ее проверить, — нахмурился Гончар. — Мне эта любовная связь, эта Голуб активно не нравится. У нее взрослый сын, великовозрастный болван. Не учится, не работает, мама купила ему справку, он закосил от армии, и теперь болтается как цветочек в проруби. От такого не знаешь, чего ждать. А Шубин постоянно бывает у этой женщины. Мало того, — остается ночевать. И в портфеле таскает такие документы, за которые любая разведка мира заплатит астрономические деньги, не торгуясь. И деньги эти очень просто получить. Особенно если есть добрый знакомый в каком-нибудь западном посольстве. И умеешь пользоваться фотоаппаратом. Завтра надо запросить все материалы на Голуб и ее сына.

— Еще что-нибудь?

— Прикидываю, что бы такое сделать с этой директрисой… Ну, чтобы дело поскорее двигалось. Некогда нам с ней возиться. Вот что подумал: неплохо бы ее посадить. Недели на две для начала. Она работает директором ресторана, значит, упрятать ее за решетку — ничего не стоит. Повод найдем. Она посидит, мы устроим обыск в квартире. Прощупаем сына. А потом, если Голуб окажется чистой, — выпустим ее и снимем обвинение. Что скажешь?

— Отправить ее в кандей, — не проблема. Но Шубин может сделать всего один звонок кому-нибудь из самых больших людей, с которыми он водит дружбу. В деле написано, что он ходит на хоккей на приз газеты "Известия". И сидит в ложе рядом с Брежневым и министром обороны Устиновым. Вот это и есть — близкий круг его друзей. Ну, Шубин снимет трубку, — и Голуб на свободе. А мы… С нас могут запросто погоны снять.

— Двойка тебе по психологии, — добродушно усмехнулся Гончар. — Ты прочитал много чего о Шубине, но не разобрался, что это за человек. С одной стороны партиец, фронтовик, прекрасный специалист в области вооружений. Но бабник — это раз. И карьерист — это два. Но семья, дети, бабы, — все это для него на втором месте. Он живет ради карьеры, — это для него главное. Он не станет позорить честь коммуниста и свои благородные седины, звонить первым лицам страны, чтобы вытащить из кандея очередную бабу, директора второсортного кабака. Особенно, если статья у любовницы какая-нибудь тухлая. Например, сводничество или валюта. Понял?

— Но почему мы сразу нацелились именно на Голуб? У Шубина полно друзей, знакомых женщин и вообще… Можно начать хотя бы с членов семьи.

— Мы отработаем все связи Шубина. Но близкие друзья и родственники Шубина — люди проверенные. Их всех КГБ десять раз под микроскопом рассмотрел. Голуб — единственный сомнительный человек в его окружении. Шубин называет ее своей последней любовью. Не знаю, он в курсе или нет, что его любовь два раза была под следствием за воровство. Один раз чудом спаслась от тюрьмы. А в молодости получила реальный срок. Работала в рюмочной и разбавляла водку. Пришли из ОБХС, сделали контрольную закупку. Исследовали водку в ящиках, — она вся водой разведена. Пожалели ее, — она уже была матерью, — дали три года. От звонка до звонка отсидела, в республике Коми. Это только кажется, что от воровства до измены Родине большое расстояние. На самом деле — один шаг. И чутье сыщика говорит, что Голуб или ее сын, — наши клиенты.

* * *

В среду в десять утра, когда Оксана Сергеевна Голуб собиралась на работу, позвонила давняя подруга, товаровед крупного универмага по имени Зина, и сказала:

— Оксана, ты говорила у тебя ставка официантки свободна?

— Ну, была свободна. Но я как раз сегодня хотела одну девочку посмотреть… Уже обещала.