Москва 1979

— Ты знаешь, что его ближайшие родственники — не самые благонадежные люди? И книжки вроде этих пачками читают. И не только читают, но помогают распространять антисоветскую литературу. Этих людей тоже осудить на десять лет, а потом в ссылку? Может, сразу расстрелять? Ах, дорогой товарищ Лыков, не все так просто. Диссиденты — это большая игра, большая политика. И если мы прихлопнем их одним махом, — ничего не выиграем. И многие наши товарищи без работы останутся. Нечего будет делать, если диссиденты по лагерям сидят.

Гончар засмеялся, достал с полки книгу и стал листать страницы. Лыков оставался серьезным.

— И все-таки не понимаю, зачем заниматься прослушкой, скрытым наблюдением, заводить осведомителей. Тратить деньги и время на диссидентов. А потом разрешать им выезд из СССР и слушать, как они тявкают по "Голосу Америки". И на "Немецкой волне" поливают нас грязью. Не понимаю…

— Может быть, тебе еще рано это понимать, — Гончар поставил книгу на полку и взял следующую. — Для самообразования советую прочитать то, что видишь здесь, в этой библиотеке. У нас для узкого круга читателей, имеющих соответствующий допуск, эти книжки издают. Да, да, мы сами издаем в своей советской типографии антисоветскую литературу. Ее можно брать в Спецхране и читать в свободное время. Я так перечитал почти всех диссидентов. И скажу тебе так: скучно это, пустая тягомотина. Одна веселая вещь попалась "Жизнь Ивана Чонкина", да, там много юмора. Но злобы на Россию столько, что весь этот юмор она уничтожила, сожрала. И ничего не осталось кроме злобы. Ладно… Слава Богу, мы с тобой не занимаемся мышиной возней с диссидентами. Мы делаем важную работу, а не в игрушки играем.

* * *

Закончив с книгами, Гончар сел на пол, открыл нижние дверцы серванта: стопки тарелок, столовые приборы. Он перебрался за письменный стол, стал один за другим выдвигать ящики. В нижнем высоком вместительном ящике лежали фотокамеры: видавший виды "Зоркий" и "Зенит — Е" в черном кожаном футляре. Гончар повертел в руках "Зоркий": камера с дефектом, защелка крышки болтается. "Зенит" почти новый, последняя модель с олимпийской символикой, выпущен, судя по маркировке около года назад, такую камеру пока что можно купить только в магазинах "Березка", да, хорошая вещь.

В комплекте светосильный объектив. А в железной коробке из-под импортных конфет три запечатанные коробочки. Судя по маркировке в них неиспользованная негативная пленка "Свема — 320". Теперь присвистнул Гончар. Он обернулся на Лыкова, стоявшего за спиной, снизу вверх посмотрел на него, улыбнулся, выставил вперед кулак и поднял большой палец. Затем наклонился, пошарил рукой в дальних углах ящика. Один мусор, проявленных пленок нет.

— Ну, что скажешь? — спросил Гончар.

— У Зотова опыт работы в милиции, — пожал плечами Лыков. — А он хранит пленку в письменном столе… Глупо. Наверное, ему в голову не приходило, что мы можем придти средь бела дня и… В милиции, где он работал, негласные обыски не практикуют.

— А почему он должен прятать пленку? Обычную, купленную в советском магазине? Зотов уверен, что бояться ему нечего. У него даже запрещенные книги на полке стоят. А за хранение пленки тюремный срок не дают. И за фотоаппарат тоже. Наверное, и я бы с таким тестем не боялся ни черта, ни дьявола. И хорошо, и чудесно, пусть Зотов ни о чем плохом не думает.

В глубине души Гончар надеялся на удачу, но не предполагал, что все будет так просто, — только руку протяни и вот она. Он вытащил "Зенит" из футляра положил на стол, достал из кармана увеличительное стекло и стал внимательно разглядывать поверхность камеры. На пластмассовом покрытии небольшие царапинки, но едва ли разглядишь невооруженным взглядом. А вот на металле внизу, рядом с заводским клеймом и номером нацарапаны чем-то острым буквы Б и З, — инициалы Бориса. Дурная привычна везде оставлять знаки, буквы… Словно в каменном веке пещерные люди. Трудно сказать, зачем он это нацарапал. Впрочем, это не важно.

Если пленки, найденные в Лосинке, отсняты этим фотоаппаратом, значит, расследование подошло к концу. Как по пуле можно определить, из какого оружия она была выпущена, так по использованной фотопленке можно определить, камеру, которой снимали. Внутренние части камеры оставляют на целлулоиде едва заметные характерные следы, которые может сделать только эта конкретная камера и никакая другая. Так или иначе, специалисты выполнят экспертизу за два-три дня. Жаль, прямо сейчас нельзя взять с собой этот фотоаппарат.