Москва

1111 | 01017 Я тоже жил язычеством судьбы,
                 У страха задирал подолы
                 И видел гроздья, долы
                 И зелено-несущие столбы.
                 И тайны пах душней копны,
                 И смерти запах сладко-вязкий…
                 Но кто над вещью отнимал повязку —
                 Не видит больше глубины.

КСТАТИ

1111 | 01018 Какой-нибудь Григорий златоустно
                 Об адском рассуждал огне.
                 А мне,
                 А я, быть может, в мир пришел затем,
                 Чтобы сказать, что уши – лишнее искусство
                 На камне человечьей головы.
                 А вы,
                 А вам приятней слушать про огонь.
                 Но меня – не тронь!

1111 | 01019 Соль солона, как для домохозяек…
                 А ведь она горячее конской пены!
                 Но что там конь! – и это всякий знает,
                 Но, как судьбу, – не вдруг, а постепенно.

                 Я поджидал пророчества Эллады,
                 Трубы германской слушал протяженье,
                 И оказалось, что всего-то надо —
                 Щепотка соли на щепотку жженья.

11  | 01020 Она не мать – дите пометит nigil,
                 Как иудея – веселись пруссак!
                 До времени. И поперхнется Гегель,
                 И котелок собьется на висок.

                 С сухой руки треща слетят приметы,
                 И будешь – смертник, цыган, нищий, вор.
                 И, заполняя костные пустоты,
                 Польется жгучий ассирийский вар.

11 | 01021 Я обесславлен. Веселимся опять!
                 Я знаю только: после, если… – высь ли?
                 Но стены рухнут ноги целовать
                 От первого всесильного бессмыслья.

                 И сердце – стой! оставь хоть на глоток! —
                 Из-под ногтей течет – остановись! постой же!..
                 Но не у смерти клянчить на венок,
                 Как нету в мире меры для – о, Боже!

11 | 01022 Чумные статуи. Что мне до них? Лети
                 Несмытый призрак тела для отваги!
                 Безумие промасленной бумаги,
                 Костями оперившейся – лети!

                 Но что за вести в мраморном конверте?
                 Ужели грек рассудка не древней?!
                 И, вправду, жилы их помазаны бессмертьем,
                 Как липким медом… медом… медом. Нет!

11 | 01023 На сцене, скрипящей дощатым ампиром,
                 Где бьет балерина упрямым копытцем,
                 Властительный профиль бестелого мира
                 Вздыхает и хочет из пены родиться.
                 Младенец! – все в зависть профана рядится!
                 Но занавес продан и жесть полупьяна,
                 И птицей летят и щебечут румяна,
                 Вот-вот в него тени врастут, словно в лица…
                 И снова смердит оркестровая яма.
                 О, если бы жизнью к нему подрядиться!

11 | 01024 Я вышел на улицу – что там еще
                 Придумает к празднику непогода?
                 Какого младенца, какого урода
                 Мучной небосвод приведет под плащом.
                 Я всех их люблю, но по времени года —
                 Попроще чего-нибудь – хлеба с дождем…
                 – Мы не чужие. В дверях подождем.
                 А вы куда?
                 Уходите, да?
                 А как же крестины? А как же с дождем?..