Москва – Багдад

— Еще шесть лет назад, — сказал Гордей, — отряд исследователей с лопатами, кирками и топографическими инструментами, возглавляемый британским подданным мистером Дж. И. Тэйлором, подошел к одинокому красному кургану. Он готовился выполнить задание Британского музея по изучению древних монументов Южной Месопотамии, где тесно сходились друг с другом Евфрат и Тигр перед впадением в Персидский залив, потому что в этих краях бытовали сказания об удивительной огромной каменной груде. Вот сюда отряд и направлялся. Вообще, с середины нынешнего столетия по всему Египту, Месопотамии и Палестине начались исследования и раскопки. Сейчас появилось много интересных публикаций.

— Я смогу их прочитать по возвращении? — загорелся Глеб. — Они достаточно понятны?

— Конечно, сможешь.

Странное настроение овладело Гордеем, он был задумчив и отрешен, меньше остальных посматривал по сторонам. То ли прислушивался к чему-то в себе, то ли просто преодолевал жару. Время от времени он говорил, казалось, совсем не связанные с этим путешествием вещи.

— Вы не находите, друзья, что Христос везде воспринимается и видится по-разному?

— Как это? — оживился Глеб.

— В Иерусалиме я мало думал о внешности, а только о том, что значили Его проповеди. Ну... конечно, Он всегда был для меня прекрасным: высоким и стройным, аскетичного вида, с тонкими чертами продолговатого лица, босой, с длинными волосами — как на иконах. Но главное заключалось в том, что там Он царил везде. Он был как воздух и солнце. Просто физически присутствовал повсеместно — среди людей и развалин, на улицах и на открытых местах, в горах, у водоемов, сидел на валунах вдоль дорог... Даже вроде Его голос слышался, Его шаг, дыхание, шорох одежд... Там все несет на себе печать Иисуса, там люди — как крапинки Его тени. А весь народ, и города, и край — как детище на Его ладони. С тихий ласковостью, смиренно и покорно Он смотрит на них.

— А здесь разве не так?

— Не знаю, кому как. Здесь для меня... что-то изменилось. Когда я думаю, что отсюда пошел Его народ, то мне представляется Он темнокожим, со жгучим, сверкающим взглядом выпученных глаз, гневно-непримиримым, непреклонным, твердым и безжалостным с противниками... Я все время смотрю на эти окрестности как на Его земные истоки и сравниваю их с Ним... И временами Он видится мне великим воином, непобедимым, не поддавшимся никому из земных созданий. И вот я думаю-думаю и не пойму: что же случилось с Ним, коли Он взял исток отсюда — из этих самых пылающих на земле широт, из этой пестроты, из суровости этих пустынь... и оказался распятым. Я не думаю о проповедях, о Нем Самом, а только о том, что же здесь было такого, что привело к Его появлению.

— А в России, отец? Каким Он тебе там казался?

— В России, мой друг, все-все кажется другим, более грандиозным — таким огромным, что человеку и представить нельзя. В России Иисус хоть и видится человеком со светлым ликом, с прекрасными синими глазами, огромными и лучистыми, глубокими и холодноватыми, полными веры в человека, но воспринимается Богом, царящим над миром и над стихиями. На России не лежит Его отпечаток, нет, — Он растворен внутри России, а Россия растворена в Нем. Мы с Ним — единое целое, потрясающее основы бытия своей кротостью и абсолютной несгибаемостью перед злом. На моей родине Иисус воспринимается безначальным и вечным, зато наше начало нашло исток в Нем. И сколь несокрушим Христос духом, столь сильна Россия мощью. Он дал нам душу, а мы стали Его плотью. Нерасторжимы мы с Христом, ибо мы носим в себе Его великую суть и значение.

Вертлявый Глеб, правда, посерьезневший к отрочеству, только притих и не сразу нашелся, что ответить. Но какое-то время спустя он все-таки поделился своими мыслями.

— Я понял, отец, о чем ты сказал. Ур родил евреев, а значит, создал среду для появления Христа во плоти. Так?

— Так! — с воодушевлением ответил Гордей, пораженный обобщениями сына.

— Иерусалим с несметным количеством памятников и мест поклонения стал носителем памяти о Христе. А Россия воплотила в себе главное, что было в Нем, — Его божественное начало, истинное слово, абсолютную справедливость, высшую духовность.

— Да, — сказал Гордей, — я правильно сделал, что поделился с тобой своими мыслями. Теперь я это вижу.

Скоро путники добрались до места и, действительно, нашли тут вовсю развернувшиеся раскопки. Гулять свободно им не разрешили.

— Здесь ведутся исследования, вы можете помешать, — преградили им путь охранники-арабы. — Тысяча извинений.

— Мы из Багдада, — вышел вперед вдруг осмелевший Глеб с видом защитника общих интересов. — Прибыли издалека, чтобы посмотреть древний Ур. Неужели совсем нельзя?

— Сейчас...

После этого к ним подошел высокий стройный мужчина европейского вида, приветливо поздоровался. Завязался разговор, предметом которого, конечно, был древний Ур. Этот руководитель археологов медленно водил наших героев по территории и показывал раскопанные места, попутно рассказывал много интересного.