Москва и москвичи, претендующие на власть. Обыденная психология и социальная ориентация

В 90-х годах агрессия стала, как говорят социологи, канализироваться, превращаться в формы более организованные, групповые, преследующие материальные или политические цели. Мелкие стычки начали переходить в столкновения больших групп людей вплоть до войн, разгоравшихся, в первую очередь, в местах традиционного национального противостояния на окраинах страны. В 1993 г. политическим авантюристам удалось даже развязать небольшую гражданскую войну в центре Москвы.

Психологическим качеством, противоположным агрессии, является, как известно, миролюбие. Если агрессия всегда была естественным побочным продуктом любой активности человека, борющегося за власть, богатство, обладание женщиной, то миролюбие приходилось насаждать искусственно, преодолевая огромное сопротивление «человеческого материала». Одним из главных факторов, позволяющих сдержать проявления агрессии в человеке, является религия. Если влияние религии ослабевает (как это было в России в течение б'oльшей части XX века), снимаются барьеры, сдерживающие агрессию, и уровень насилия в обществе возрастает. Если влияние религии на людей усиливается (как это происходит сейчас), можно ожидать благоприятных перемен в обществе.

В психологии в последние годы появился специальный раздел под названием «виктимология», в котором изучается поведение в различных ситуациях жертв агрессии и предлагаются меры профилактики насилия. Например, тот член супружеской пары, который попустительствует партнеру хотя бы в слабых проявлениях агрессии и позволяет ему добиваться таким путем каких-либо уступок, как раз и обладает повышенной виктимностью, то есть подвергает себя риску стать жертвой уже явного насилия.

Переходя непосредственно к описанию проявлений агрессии среди представителей различных групп населения Москвы, необходимо сразу отметить, что прямое агрессивное поведение характерно в первую очередь для представителей пролетарской субкультуры, хотя уровень агрессивности очень высок у всех членов нашего общества. Высокий уровень агрессивности у людей пролетарского типа отнюдь не означает, что они умеют отстаивать свои интересы и давать действенный отпор противнику. Скорее наоборот. Пролетарии очень болезненно относятся к внешним, поверхностным ситуациям ущемления их прав, но не умеют постоять за себя в принципиальных вопросах, где надо проявить скрытые упорство и терпение.

Понаблюдайте в различных ситуациях за типичным представителем пролетарской субкультуры, допустим, за Р., человеком пожилого возраста, бывшим рабочим, находящимся на пенсии. Вот он с мрачно-воинственным видом входит в метро. На лестнице Р. никогда не уступит вам дорогу, скорее наоборот – из принципа загородит проход. Садясь в вагон, он будет расталкивать окружающих, чтобы занять место, первым ворваться в вагон. Но, допустим, Р. все же занял место и на время успокоился, разгадывая входящих и выходящих пассажиров.

Раздражение вновь начинает разгораться в нем, когда он видит загородивших вход мешочников-провинциалов, цыган, кавказцев, развязных девиц.

Предположим, Р. добрался до места назначения – собеса, куда он идет выяснять размеры своей пенсии после очередного принятого Госдумой закона. Наверняка он будет действовать неадекватно ситуации, не разобравшись в тексте постановления, не выяснив предварительно по телефону дни и условия приема, не прочитав бумаг, вывешенных на доске объявлений. Когда Р. узнает, что по каким-либо формальным причинам на него закон не распространяется, он реагирует на обиду привычным образом – руганью, обещанием покарать обидчиков, перечислением своих заслуг перед обществом. Поскольку все это на закаленных работниц учреждения не действует, он уходит из собеса с сердечным приступом и оказывается столь же далеким от решения своей проблемы, что и вначале. Придя домой, Р. может сорвать свою злобу на домашних. Между тем, вникнув в содержание закона, набравшись терпения, проконсультировавшись здесь же, в собесе, с юристом, запасшись необходимыми бумагами, он мог бы, возможно, решить свою проблему.

Если вы поговорите с женой Р., то узнаете, что, несмотря на свой внешне суровый вид, человек он открытый, отзывчивый и даже добрый. Может быть, только излишне эмоциональный и горячий по характеру. За свою жизнь и рабочую карьеру этот пролетарий видел много несправедливостей. Когда Р. работал на крупном московском заводе, то постоянно возмущался тем, сколько административно-партийно-профсоюзных захребетников паразитируют на нем и на таких, как он. Он видел, как начальство приторговывает жильем, оборудованием, лимитом на московскую прописку. Злость у него в душе накапливалась, но разряжалась она, естественно, не на захребетниках, а на домашних или случайных объектах, которые подвернутся под руку.