Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма

В настоящее время я живу в трехкомнатной квартире площадью 48 кв. м в доме № 17 по Большому Каретному переулку. В этой квартире, оформленной на мое имя, проживают: в одной комнате – моя дочь с мужем и 9-месячным ребенком (моей родной внучкой), а в двух других – я с женой и младшей 19-летней дочерью.

В эти две комнаты после нашего отъезда вероятно будет заселена целая семья, посторонняя для моей дочери, и квартира из односемейной превратится в коммунальную. Тогда жилищные условия части моей семьи, остающейся на старой квартире, ухудшатся. (В условиях коммунальной квартиры в комнату дочери помимо ее семьи придется поселить еще и няню). Не рассчитывая на возможность получения в высотном доме большей квартиры на весь состав семьи [из семи человек][789], прошу разрешить мне сдать Моссовету не две комнаты, а только одну, площадью 16,2 кв. м. Остальную же площадь занимаемой мною квартиры, т. е. 2 комнаты пл. 32,2 кв. м, передать моей дочери Алле Павловне Саруханян – аспиранту педагогического института. На этой площади она будет проживать с мужем – инженер-лейтенантом Р. Л. Саруханяном, работающим в Центровоенпроекте, дочерью, моей внучкой, и няней, т. е. 4 человека на пл. 32 кв. м.

В квартиру же в высотном доме на Котельнической набережной в этом случае переедем я с женой и младшей дочерью, на площадь 36 кв. м[790].

Блохин понимал, что не в силах избавить старшую дочь от превращения отдельной квартиры в коммунальную, но постарался сделать все возможное, чтобы отвоевать ей побольше жилплощади и личного пространства, чем если бы за нею осталась только одна комната[791].

Ни для кого не было секретом, что в новых столичных небоскребах было много отдельных – односемейных – квартир. Вскоре, при Хрущеве, начнется массовое строительство более дешевого жилья, и отдельные квартиры станут намного доступнее, но в последние сталинские годы для большинства советских граждан суровой реальностью оставалась жизнь в коммуналках[792]. На рисунке, опубликованном в феврале 1953 года в журнале «Крокодил», на высотку на Котельнической набережной глазела из-за реки горожанка-сплетница (илл. 7.5). «Не завидую я жильцам этого дома, – вздыхала она. – Разве узнаешь, что творится в каждой квартире!» Это была, конечно, легкая издевка над бытом в коммуналках, где такие понятия, как частная жизнь или личное пространство, были фактически лишены смысла. Большинству советских граждан просто некуда было деваться от назойливых соседей, совавших нос в чужие дела; чтобы избавиться от этой напасти, нужно было ждать еще лет десять. В последние годы сталинской эпохи отдельные квартиры в Москве были роскошью, доступной лишь очень немногим жителям столицы. Мало у кого из москвичей были отдельные кухни, ванные, уборные и столовые – то есть все то, что имелось в квартирах в новых небоскребах (илл. 7.6).

Илл. 7.5. «С точки зрения сплетницы». Рисунок В. Добровольского (Крокодил. 1953. 28 февраля)

Илл. 7.6. Высотка на Котельнической набережной, интерьер квартиры. 1957 г. Собрание ГНИМА им. А. В. Щусева