Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма

Как и другие советские периодические издания, «Крокодил» – самый популярный в СССР сатирический журнал – публиковал в начале 1950-х множество рисунков, карикатур и рассказов, посвященных московским высоткам. Силуэт небоскреба стал символом революции в области материальной культуры и жилищных условий, которая разворачивалась в столице в послевоенные годы. Темой одной из иллюстраций, опубликованных в «Крокодиле» в 1952 году (илл. 7.7) и изображавших жилой дом на Котельнической набережной, стала его вожделенная близость к центру. «Из окна нашей квартиры видна Красная площадь», – говорит в осенний день одна девочка другой, когда они вместе идут из школы домой. Здесь «Крокодил», верный себе, вышучивает завышенные ожидания от жизни в высотках. На карикатуре Ю. Черепанова, напечатанной в журнале в 1950 году и изображавшей еще строившийся небоскреб, видно, что в верхней части здания свои метеорологические условия (илл. 7.8). Черепанов шутил, что этим зданиям, самым высоким в Москве, нужен будет собственный прогноз погоды. И, скорее всего, как можно заключить из этой карикатуры, небо над верхними этажами всегда будет безоблачное.

Илл. 7.7. Крокодил. 1952. 30 сентября

Илл. 7.8. Рисунок Ю. Черепанова. Подпись под рисунком: «Прогноз погоды оказался правильным, но не на высоте». (Крокодил. 1950. 20 сентября)

Освещая тему небоскребов, «Крокодил» не ограничивался только рисунками. В 1951 году, за несколько лет до завершения строительства высотных домов, журнал напечатал стихотворение под названием «Со всеми удобствами», написанное «будущим жильцом-высотником»:

Растет высотный дом и тянется к луне.
Квартиру в доме том предоставляют мне.
На верхнем этаже я поселюсь с женой,
Отмечу радостно вселенья дату.
Приятно будет нам под самою луной
Прослушать Лунную сонату[800]

.

Рядом с этими стихами был помещен рисунок, изображавший здание на Котельнической набережной, ему был отведен специальный разворот, посвященный 34-й годовщине Октябрьской революции. Автор стихов хотел сказать, что, построив этот московский небоскреб, власть исполнит обещание революции: даст народу радость, комфорт, здоровье и культуру.

Во многих публикациях, посвященных московским небоскребам, прослеживалась тесная связь между эстетикой небоскребов и влиянием этих зданий на здоровье и счастье людей, которые будут в них жить. Мысль о том, что высотные дома станут одними из самых здоровых мест для жизни в столице, всячески продвигалась в печати, а позже ее подхватили и авторы писем начала 1950-х годов. Как Лиля Брик и Михаил Гернет, многие из тех, кто обращался в 1952 году в Совет Министров с просьбами о квартире, упирали на то, что в новых домах им будет легче переносить разнообразные недуги. Например, Лиля видела одно из спасительных средств в лифтах.

Забота о собственном здоровье двигала и Владимиром Гельфрейхом, архитектором административного здания на Смоленской площади. Гельфрейх – один из трех зодчих, проектировавших в 1930-е Дворец Советов, – высоко оценивал небоскребы с архитектурной точки зрения, но главное преимущество этих зданий он видел в здоровой жизни, которая, очевидно, ожидала их жильцов. В октябре 1952 года Гельфрейх написал Берии, прося предоставить ему квартиру в доме на Котельнической. Архитектор с женой жили в нескольких кварталах от Лили Брик, в большой (63,5 квадратных метра) квартире на шестом (верхнем) этаже по адресу Арбат, 45. Гельфрейх получил эту квартиру в 1935 году, когда переехал в Москву из Ленинграда: такая привилегия полагалась ему как одному из создателей Дворца Советов. Но если в 1935 году этот дом был совершенно новым, то спустя семнадцать лет у него протекала крыша, лифт постоянно ломался, и «дальнейшая жизнь в [этой квартире]… стала затруднительной»[801]. Немолодым архитектору и его жене было трудно пешком подниматься на шестой этаж, к тому же в этой квартире не было комнаты под кабинет. Хотя просьба Гельфрейха несколько запоздала, ему все же выделили одну из самых просторных квартир, которые еще не были розданы: четырехкомнатную на двенадцатом этаже дома на Котельнической. Ему просто очень повезло: кто-то только что отказался от этой квартиры, и таким образом архитектор получил для своей семьи дополнительные 15 квадратных метров жилплощади.