В одном из флигелей он устраивает богатую, со всяческими удобствами гостиницу. В то же время покупает подмосковное село Свиблово, но не ради усадьбы, а ради возможности развернуть в нем давно задуманное суконное производство. В 1802 г. он уже значится московским купцом первой гильдии, выполняет большие поставки на армию, а с началом Отечественной войны 1812 г. берет на себя бесплатное обмундирование ополченцев. В 1816 г. Москва с почетом хоронит купца-жертвователя в Новодевичьем монастыре. И здесь начинается новая глава в истории почтенного рода, немало удивившая москвичей.
После П.И. Кожевникова остаются его вдова Мария Петровна с детьми Иваном и Анной, и почти сразу затевается далеко не благополучный раздел наследства. Отказавшись от московского дома, Кожевников-третий перебирается на жительство в Свиблово. Возможно, одной из причин возникших семейных неурядиц послужили произошедшие с Кожевниковым-внуком перемены. Еще недавно робко сопровождавший отца на Бирже и в Гостином дворе — в неизменном тулупчике с кушаком, на тележке, заменявшей им обоим все виды экипажей, он вдруг превращается в одетого на европейский манер деятельного промышленника и к тому же мецената.
Петр Кожевников не просто построил в Свиблове суконную фабрику, но следовал последним западным образцам, выписав из Англии и оборудование, и мастеров. Для своих рабочих соорудил вместительные дома с разбитыми около них садиками. Все сделал, чтобы удержать специалистов на своем производстве и, судя по всему, добился цели.
Шерстопрядильная фабрика Кожевникова работала на сырье, поставлявшемся из Касимова, который издавна вывозил шерсть в Англию. Здесь же были сукноткацкая и суконная фабрики и самостоятельное аппретурное заведение. Особенно славилось тончайшее кожевниковское сукно, которое шло на мундиры, а отдельные сорта его использовались для бильярдов и письменных столов.
Иван Петрович-младший еще более усовершенствовал производство, докупил заграничных машин, но особенно заботился о том, чтобы «рабочие люди были веселы», — основное, как он считал, условие для добросовестной работы. Один из немногих заводчиков тех лет, он ввел бесплатную рабочую одежду — кумачовые рубахи и коломянковые порты, а также еду во время смены — миску черной — гречневой — каши с постным маслом. В субботу — «на шабаш» каждому отпускалась стопка водки. Когда в Свиблове устраивались концерты и праздники на открытом воздухе, рабочие с семьями могли также на них бывать— но обязательно надев при этом «чистую одежду».
«Было в этом, — писал один из современников, — более купеческого расчета, нежели человеколюбия и движения душевного. Однако же следует признать: рабочие кожевниковские и впрямь выглядели лучше, чем на остальных московских фабриках, местами своими дорожили и непременно добивались, чтобы переходили они их детям».
Кожевниковское производство еще при жизни Петра Ивановича приобретает славу образцового. Им интересуется сам Александр I и специально приезжает для знакомства в Свиблово, где по такому исключительному случаю вся дорога от Дмитровского тракта была обсажена свежевыкопанными березками, густо засыпана желтым песком, а выстроенные по обочинам рабочие были одеты в только что сшитые чуть не шелковые алые рубахи.
С не меньшей пышностью была встречена на свибловской фабрике и вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать Александра I. Для нее Кожевников и вовсе не пожалел красного сукна, которое разложил от того же Дмитровского тракта до Свиблова. Императрица интересовалась преимущественно благотворительными и образовательными заведениями. Ей Кожевников смог показать содержавшуюся на его средства церковноприходскую школу, сиротский приют для детей рабочих и богадельню для их вдов. Впечатление на членов императорской семьи было произведено. Кожевникова наградили орденом Анны третьей степени. Кроме того, он имел чин коммерции советника.
Если великолепные приемы Кожевникова и вызывали подчас насмешки москвичей, зато концертные вечера в Свиблове пользовались исключительной популярностью.
У Кожевникова выступали и великий русский трагик Павел Мочалов, звезда московской казенной сцены, и его сестра — актриса Мария Франциева, и талантливая прима московского балета Акулина Медведева, неизменно привозившая с собой свою дочь, будущую выдающуюся актрису Московского Малого театра Н.М. Медведеву. Для Н.М. Медведевой написал ряд ролей в своих пьесах А.Н. Островский. Ее урокам обязана своими первыми успехами М.Н. Ермолова.
Но едва ли не самой большой радостью для слушателей были сольные концерты «русской Каталани», как называли современники цыганскую певицу Стешу — Степаниду Сидоровну Солдатову. «У нее, как у соловья, в горлышке звучат и переливаются тысячи колокольчиков», — напишет один из меломанов тех лет.