Читаем Москва - столица полностью

В одном из флигелей он устраивает богатую, со всяческими удобствами гостиницу. В то же время покупает подмосковное село Свиблово, но не ради усадьбы, а ради возможности развернуть в нем давно задуманное суконное производство. В 1802 г. он уже значится московским купцом первой гильдии, выполняет большие поставки на армию, а с началом Отечественной войны 1812 г. берет на себя бесплатное обмундирование ополченцев. В 1816 г. Москва с почетом хоронит купца-жертвователя в Новодевичьем монастыре. И здесь начинается новая глава в истории почтенного рода, немало удивившая москвичей.

После П.И. Кожевникова остаются его вдова Мария Петровна с детьми Иваном и Анной, и почти сразу затевается далеко не благополучный раздел наследства. Отказавшись от московского дома, Кожевников-третий перебирается на жительство в Свиблово. Возможно, одной из причин возникших семейных неурядиц послужили произошедшие с Кожевниковым-внуком перемены. Еще недавно робко сопровождавший отца на Бирже и в Гостином дворе — в неизменном тулупчике с кушаком, на тележке, заменявшей им обоим все виды экипажей, он вдруг превращается в одетого на европейский манер деятельного промышленника и к тому же мецената.

Петр Кожевников не просто построил в Свиблове суконную фабрику, но следовал последним западным образцам, выписав из Англии и оборудование, и мастеров. Для своих рабочих соорудил вместительные дома с разбитыми около них садиками. Все сделал, чтобы удержать специалистов на своем производстве и, судя по всему, добился цели.

Шерстопрядильная фабрика Кожевникова работала на сырье, поставлявшемся из Касимова, который издавна вывозил шерсть в Англию. Здесь же были сукноткацкая и суконная фабрики и самостоятельное аппретурное заведение. Особенно славилось тончайшее кожевниковское сукно, которое шло на мундиры, а отдельные сорта его использовались для бильярдов и письменных столов.

Иван Петрович-младший еще более усовершенствовал производство, докупил заграничных машин, но особенно заботился о том, чтобы «рабочие люди были веселы», — основное, как он считал, условие для добросовестной работы. Один из немногих заводчиков тех лет, он ввел бесплатную рабочую одежду — кумачовые рубахи и коломянковые порты, а также еду во время смены — миску черной — гречневой — каши с постным маслом. В субботу — «на шабаш» каждому отпускалась стопка водки. Когда в Свиблове устраивались концерты и праздники на открытом воздухе, рабочие с семьями могли также на них бывать— но обязательно надев при этом «чистую одежду».

«Было в этом, — писал один из современников, — более купеческого расчета, нежели человеколюбия и движения душевного. Однако же следует признать: рабочие кожевниковские и впрямь выглядели лучше, чем на остальных московских фабриках, местами своими дорожили и непременно добивались, чтобы переходили они их детям».

Кожевниковское производство еще при жизни Петра Ивановича приобретает славу образцового. Им интересуется сам Александр I и специально приезжает для знакомства в Свиблово, где по такому исключительному случаю вся дорога от Дмитровского тракта была обсажена свежевыкопанными березками, густо засыпана желтым песком, а выстроенные по обочинам рабочие были одеты в только что сшитые чуть не шелковые алые рубахи.

С не меньшей пышностью была встречена на свибловской фабрике и вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать Александра I. Для нее Кожевников и вовсе не пожалел красного сукна, которое разложил от того же Дмитровского тракта до Свиблова. Императрица интересовалась преимущественно благотворительными и образовательными заведениями. Ей Кожевников смог показать содержавшуюся на его средства церковноприходскую школу, сиротский приют для детей рабочих и богадельню для их вдов. Впечатление на членов императорской семьи было произведено. Кожевникова наградили орденом Анны третьей степени. Кроме того, он имел чин коммерции советника.

Если великолепные приемы Кожевникова и вызывали подчас насмешки москвичей, зато концертные вечера в Свиблове пользовались исключительной популярностью.

У Кожевникова выступали и великий русский трагик Павел Мочалов, звезда московской казенной сцены, и его сестра — актриса Мария Франциева, и талантливая прима московского балета Акулина Медведева, неизменно привозившая с собой свою дочь, будущую выдающуюся актрису Московского Малого театра Н.М. Медведеву. Для Н.М. Медведевой написал ряд ролей в своих пьесах А.Н. Островский. Ее урокам обязана своими первыми успехами М.Н. Ермолова.

Но едва ли не самой большой радостью для слушателей были сольные концерты «русской Каталани», как называли современники цыганскую певицу Стешу — Степаниду Сидоровну Солдатову. «У нее, как у соловья, в горлышке звучат и переливаются тысячи колокольчиков», — напишет один из меломанов тех лет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука