Москва - столица

Кстати, построенный В.В. Воейковым дом № 29 — один из первых в Москве образцов кооперативного строительства, он принадлежал Долгоруковскому товариществу для строительства квартир. Своя особая страничка есть на Долгоруковской и у Б.В. Фрейденберга, выученика Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Это им вместе с архитектором Шестаковым сооружены дома №№ 18 и 20 по Петровке, составившие единственный в городе ансамбль переулка Петровские линии, дом № 10 по улице Знаменке, занятый Институтом государства и права АН СССР. И если на привычно воспринимаемых как заповедные улицах работы этих зодчих сохраняются и восстанавливаются, не пора ли отнестись к ним так же и на Долгоруковской улице.

Выбор, который мы делаем сегодня, предельно ответствен: расстаться ли с вехами истории на наших улицах под предлогом, что их мало и их надо проявлять, или наоборот — самым бережным образом сохранить и проявить их, чтобы в новом облике города прочитывались страницы его богатейшего культурного наследия.

ОБИТЕЛЬ МУЗ

За долгие годы истории эта улица меняла название не раз. Одно из самых ранних — Живодерный переулок. В пушкинские времена — попросту Живодерка. В 1891 г. она получила имя Владимиро-Долгоруковской, в честь московского генерал-губернатора, и это само по себе было событием для древней столицы. Москва дорожила стариной своих названий, но Владимир Алексеевич Долгоруков много сделал для города за четверть века.

К примеру, во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. организовал в Москве и Московской губернии около двадцати комитетов Общества Красного Креста, собрал в его пользу около полутора миллионов рублей пожертвований и два с лишним миллиона на приобретение судов. Армия была обязана В.А. Долгорукову устройством госпиталей, санитарных поездов. Переименование улицы достойно почтило память скончавшегося генерал-губернатора.

Впрочем, память оказалась недолгой. Вскоре после 1917 г. улице было присвоено имя одного из лидеров австрийских социал-демократов Фридриха Адлера. Приговоренный к смертной казни за убийство в октябре 1916 г. министра-президента Австро-Венгрии графа Штюрка, Адлер был спасен благодаря вмешательству рабочих многих стран и в первую очередь России, для которых его поступок явился актом протеста против империалистической войны. Однако, выйдя из тюрьмы, Адлер не принял ни коммунистического движения, ни революции в России. Непримиримость его привела к тому, что Живодерку пришлось в очередной раз переименовать, на этот раз в честь Л.Б. Красина, одного из хозяйственных и дипломатических деятелей нового режима.

Но все же Живодерка — это прежде всего многие страницы пушкинской биографии. На углу Большой Садовой и дальше, почти до самой Триумфальной площади, тянулись владения отчима Веры Федоровны Вяземской — П.А. Кологривова, в дальнейшем раздробившиеся на несколько домовладений (№№ 1—9). Привезенный из ссылки в Михайловском Пушкин поспешил сюда повидать П.А. Вяземского, жившего у своего тестя. О том, как и где произошла встреча друзей, существует две версии. Согласно первой П.А. Вяземский на время коронационных торжеств Николая I оставил Москву и вернулся лишь к самому их концу. По второй он был в бане, где Пушкин его и разыскал.

Усадьба Кологривова даже для Москвы отличалась огромными размерами. Не менее просторным был и большой старый барский дом. Сын П.А. Вяземского вспоминал, какой переполох наделало в нем появление опального поэта: «Пушкин, Пушкин приехал», — раздалось по нашим детским, и все дети, учителя, гувернантки все бросились в верхний этаж взглянуть на героя дня».

Снова вспомнил Пушкин о Живодерке в 1830 г. Тяжело переживавший оскорбительные перипетии своего сватовства к Н.Н. Гончаровой, горько задумывавшийся над перспективой своего возможного семейного счастья, поэт стал часто наведываться «к цыганам». Домовладения №№ 13—17 по Живодерке служили местом их жительства. Особенно славилась своим голосом Татьяна Дмитриевна Демьянова, иначе — Таня, Танюша. Первый раз Пушкин оказался в ее доме вместе с П.В. Нащокиным, Александром Голохвастовым и Протасьевым: Таня была дружна с гражданской женой Нащокина, тоже цыганкой певицей Ольгой Солдатовой. «И стал он, — вспоминала впоследствии Т.Д. Демьянова, — с тех пор часто к нам ездить, один даже частенько езжал, как ему вздумается, вечером, а так и утром приедет». Скорее всего первая встреча с Таней относилась к 1828 г.

1831 г. Пушкин, по его собственным словам, встречал с «цыганами и Танюшей». Горькие слезы поэта вызвала подблюдная песня, которую спела ему Демьянова по его же собственной просьбе накануне женитьбы, — «Ах, матушка, что во поле пыльно». Певица и сама не могла понять, почему выбрала для будущего молодожена именно эту, считавшуюся несчастливой песню. Добрые отношения с Таней продолжались у Пушкина и после женитьбы.